В последнее время мы всё чаще слышим тревожные сигналы: вновь подымает свою змеиную голову мракобесный коллективизм.
Идеологов этой отсталой идеологии тревожно сигналящие современники обычно изображают в облике лицемерных диванных сычей. Эти сычи, предупреждают нас, кукуют о силе коллективов и презренных индивидуалистах из уютных гнёзд писишно-чайниковых проводов - но при этом сами живут в квартирке с любимым котом, кружкой с ирисами и зарплатной карточкой, на которой заказчики (обычно это московский Кремль) переводят раз в месяц тыщу баксов.
Иногда к обвинениям в лицемерии добавляются обвинения в зависти к гордым и отважным индивидам.
- Вы просто завидуете тем, у кого достаточно смелости жить самостоятельно и кто обязан успехами только себе. – бубнят они. – Хотя в общем-то ваш коллективизм – это формация, от которого передовые общества эволюционно отошли. В Африке коллективизма по уши, потому что у них способ производства отсталый и инфраструктуры зачаточные. А там, где способ производства продвинутый и инфраструктура развитая, естественным способом существования стал индивидуализм. Это произошло эволюционным путём, понимаете? Там, где случилась нормальная специализация, я могу отвечать сам за свою работу. Я за неё и отвечаю у себя на работе. А за работу своего соседа по работе Васи – нет. Потому что есть система контроля работы – и меня, и коллеги Васи. И если Вася не работает – система просто прощается с ним и берёт того, кто справляется. Понимаете? Сейчас в нормальном производстве не нужно, чтобы один держал, а другой завинчивал. Есть машина, которая или держит, или завинчивает… Вот что вы на это скажете? Вы хотите общество загнать назад, в коллективную охоту на мамонтов?
Если предъявить им в ответ, например, список нобелевских лауреатов по физике (из которого следует, что в первые полвека существования премии её получали почти исключительно одиночки, а сейчас получают почти исключительно коллективы) - они краснеют и бормочут, что это же совсем другое.
- Но это же совсем другое. – говорят они. – Сейчас задачи перед наукой на порядок более сложные…
Эти задачи, собственно, и есть сегодняшние мамонты. Вся штука в том, что в наши дни те, кого не взяли на охоту, делают вид, будто на самом деле жизнь племени поддерживают они - своим подметанием пещер и лепкой высокохудожественных горшков.
…На самом деле индивидуалисты в наше время ничем не плохи – как неплохи, например, дворники. Но если дворник в XXI столетии не воображает себя высшим ананасом цивилизации – то индвидуал-фундаменталисты, пропагандирующие диктатуру частной жизни, почему-то себя этими ананасами мнят.
Между тем, индивидуализм в современности – естественная идеология прислуги. Если в былые столетия прислугой – то есть исполнителями механических функций без сильного физического напряга – считались женщины в фартучках и мужчины в ливреях, подававшие успешным классам грог и снимавшие им сапоги, - то сегодня, благодаря развитию техники и организации производства, квалифицированным лакеем на запятках может почувствовать себя всякий работник нефизического труда, выбившийся из бесправного стада в колл-центре и шевелящий мышкой в индивидуальном порядке.
Ему обеспечили крошечное подконтрольное пространство – и он стал в нём главным. Он и вправду чёрный властелин своего рабочего места, своего автомобиля и своей тележки в супермаркете. От этого в сознании индивида может родиться иллюзия, будто он всем обязан себе.
Он по-прежнему часть сильно размазанного по глобусу сетевого коллектива, в котором наряду с ним трудятся компьютерные программы, неведомые люди с лопатами и, может статься, его бывшие одноклассники, в далёком мозговом центре дружною общиной решающие, какую задачу поставить перед гордым индивидом послезавтра. Но именно потому, что задачи падают в его мир извне - индивидуалист причисляет их к разряду природных явлений, вроде дождя и цветения подсолнухов.
Коллективизм же сегодня – это честь, которую надо заслужить. В нашем на совесть сложном мире почти не осталось простых масштабных задач, которые могли бы покориться одиночке. Чем больше амбиции человека – тем больший коллектив ему необходим.
Поэтому в современности индивидуалисты жадно стоят у выхода из междугородних вокзалов, с напором бормоча «такси, такси до центра, едем на-так-си», и их организмы подорваны многолетним поеданием доширака с капота. Коллективисты работают не меньше и не больше – но иначе: они (по меньшей мере вдесятером) тестируют виртуальные модели организации городского транспорта в сухих, хорошо проветриваемых помещениях. Индивидуалисты, покачиваясь после вчерашнего, объясняют, что от них данные ушли и проблемы на принимающей стороне. Коллективисты же добиваются того, чтобы ушедшие от гордого индивида данные, содержание которых определяют они сами во время мозгового штурма, всегда доходили до другого гордого индивида, а также чтобы система работала и оба гордых индивида не оказались бы с голым тылом посреди тревожного мира.
Диктаторы своей частной жизни в перерывах между дачей и приёмом чёрного нала лезут в блоги и там гневно клеймят прогнившую коррумпированную систему. Коллективисты же практически решают, что с ней делать. Индивидуалисты скрупулёзно перечисляют, чего им недодали. Коллективисты организуют выдачу или экспроприацию.
Всё это происходит не потому, что коллективисты лучше, чище, квалифицированнее или умнее. Они всего лишь взвалили на себя задачи, которые невозможно решить в одиночку и решения которых затронут всех. Именно поэтому истинное социальное расслоение, которое в будущем станет главным в человеческом обществе – будет расслоением между одинокими людьми-аккаунтами и т.н. задачекратами, могущество которых будет определяться масштабом поставленных задач и умением решать их в больших коллективах.
Развивая эту мысль – можно коротко и ясно сказать следующее. В современности коллективизм, альтруизм и общинность чем дальше, тем больше становятся аристократическим признаком. Только человек, ввязавшийся в решение огромных задач, позволяет себе роскошь положиться на других и взять на себя ответственность перед другими.
К деградации общества, напротив, сегодня уверенно ведёт заполнение верхних ветвей социального баобаба диктаторами частной жизни. Все "коллективистские" действия этих особей сводятся к имению друг с другом хороших отношений. Эти особи восхитительно эффективны в плане разделения сфер кормёжки, но глубоко бездарны в создании кормящих систем. Всё, что умеют индивидуалисты в погонах и костюмах – пилить меж собой то, что падает в отведённый им вольер. Их мозг просто не вмещает в себя опцию общей системной пользы, поскольку по своему личностному развитию они остаются на той самой стадии, на которой находились индивидуалисты в первобытном обществе. Я имею в виду личностей, которые наиболее эффективно подъедали мамонта за насытившимися охотниками и отбивали у других слабых и маленьких вкусный хвост. Только эти люди могли с уверенностью заявить, что они своим успехом обязаны себе.
Представим себе на секунду, что в первобытном обществе подъедатели хвоста оказались по каким-либо причинам у власти. Рано или поздно возглавляемое ими племя оказывается само подобно мамонту, у которого выели самые сочные части – но от которого, тем не менее, требуется функционировать: ходить, пастись и обеспечивать безопасность. Как легко понять, пастись выеденный изнутри мамонт никак не может. Поэтому племя будет просто уничтожено, и ему на смену придут то, чьё руководство составляют задачекраты, преследующие общую пользу. Причём они, отмечу, тоже не воображают эту самую коллективную пользу в индивидуальном порядке, а вырабатывают опять-таки сообща, непрерывно изучая реальность (на что у одиночки тоже сил нет).
...К сказанному остаётся добавить, что сегодня перед каждым человеком, если только он не находится в коме или в изоляторе, – есть вполне внятная возможность войти в благородное сословие задачекратии. Всё, что для этого необходимо – поставить перед собою большую задачу, а затем пополнить собой или создать заново коллектив, который сумеет решить её.
Собственно, именно этим умением истинный коллектив отличается от подделки.
Источник: ОДНАКО
