Власти Украины облавами, которые устраивают члены Территориальных центров комплектования (ТЦК, аналог военкоматов), настроили жителей страны против себя, считает представитель пророссийского подполья на Украине Сергей Лебедев. В эксклюзивном интервью ТАСС он рассказал, как украинцы пытаются противостоять ТЦКшникам, почему командиры ВСУ “пилят зарплаты” погибших солдат, и много ли наемников в рядах украинских формирований.
— Сергей, что сподвигло вас начать работу по координации сопротивления? Какие отклики оно находит на украинском пространстве?
— Это было еще со времен антимайдана (2013-2014 — прим. ТАСС). Я знал, что большинство людей не поддерживают нацистские крики. Поэтому я старался поддержать своих сограждан из Николаева.
Насчет того, как относятся люди — по-разному. Есть Служба безопасности Украины (СБУ), которая относится совсем неравнодушно. Есть люди, которые помогают, которые боятся что-то делать, но постепенно тоже начинают помогать, потому что вариантов других нет. Я стараюсь помочь им обезопаситься в интернете, поясняю, как нужно создавать аккаунты, вести их, чтобы максимально себя защитить. И когда у людей начинает получаться, они очень радуются этому. Представьте: ты обычный пекарь, таксист, продавец или официант, но, когда у тебя получается работа, к которой ты не имел навыков, и получается отлично, ты чувствуешь себя киногероем.
— Вы один работаете или у вас в команде несколько человек?
— Я один работаю. Могу сказать, что далеко не со всем я справляюсь. Люди пишут мне, я обрабатываю эти данные. Обычные люди, конечно, не знают как давать правильно данные. Как пример, одна женщина пишет, что мимо нее прошло “несколько страшных украинцев”. Вот что это значит? Я вступаю с ней в диалог, она отвечает, что “они были грязные”. Я сразу понимаю, что, значит, вернулись с боевых действий. Далее узнаю, где это было. И уже после этих уточнений понимаю, что приехали, допустим, на ротацию, около 15 человек. Любая мелочь помогает добиться более крупных результатов.
На днях пишет человек из Одессы, поселок Котовского, что мимо него проехало 30 внедорожников — пикапов — белого цвета в сторону Николаева. Я написал у себя на канале. Мне ответили, что они заехали в Николаев, но пошли дополнительные сведения. Два-три дня назад, неделю назад видели похожие колонны, где 20 машин, где 50. Отличало их то, что они все новые. И даже человек с Кривого Рога написал, что видел такую колонну, следующую на юг. Теперь мы высматриваем огромное количество белых машин на херсонском направлении. Мы знаем, что в Николаеве на улице Новозаводская на них ставят турели для того, чтобы, либо поставить крупнокалиберные пулеметы, либо систему, с помощью которой запускают беспилотники. Это все очень нужно.
— Из каких регионов больше пишут, где более активны пророссийски настроенные жители?
— Я не скажу, что какой-то регион больше, но на данный момент активнее жители Харькова, Николаева и Одессы. С Днепропетровска пишут, с Запорожья, Хмельницкого. В Староконстантинове Хмельницкой области серьезный аэродром, и как только туда начинает прилетать, пишет вся округа. Сложно сказать, откуда не пишут. Даже со Львова люди пишут.
— О чем говорят? Наверное, много историй связано с мобилизацией, которая сейчас развернута на Украине? Рассказывают ли об успешном противодействии ТЦК?
— По противодействию ТЦК успешных действий быть не может физически, потому что ТЦК — это государство. Бороться с государством можно только силами государства. Вопрос надо решать кардинально.
Могу сказать интересное: заметил, что эта ловля ТЦКшниками людей стала объединять наших пророссийских и “кастрюлеголовое” (антироссийское — прим. ТАСС) население. И они вместе, например, сжигают машины. Сейчас у проукраинских жителей какой-то слом идет.
Я к этому сам стремился, чтоб люди приходили в сознание. Но украинская власть гораздо компетентнее меня к этому подошла: она настроила против себя всех. Здесь же нет сейчас середины. Ты или за украинскую власть, или против нее. Не знаю, люди, возможно, смогут как-то объединиться на этом фоне. Я на это очень надеюсь, потому что чем больше людей очнется, тем больше людей выживет. Это наши русские, как мой товарищ со Львова говорит, “сломанные русские”.
— Если брать военных, то, как себя ведут солдаты ВСУ по отношению к мирным жителям, особенно на подконтрольных ВСУ территориях Донбасса?
— Касательно украинских солдат в тылах, [скажу, что] преступления, они совершают, много преступлений. Но это в основном так называемая серая зона — там, где ВСУ есть, но закона нет совершенно. Но в то же время в целом на Украине закон, честно говоря, не сильно понятное слово. Особенно где проходят бои, в 100-километровой зоне, никто им противостоять не может, они чувствуют себя полубогами. Эта безнаказанность привела к этому, [что] они и дальше продолжают творить все безнаказанно. Насилие, мародерство — для них это норма уже. Убийство — без проблем. И все это дело покрывается властью максимально. А когда нельзя уже никак скрыть, тогда начинают: “Вот вэсэушник кого-то там убил, кинул гранату”. Кстати, про “кинул гранату”, тут чуть ли ни раз в день такое пишут — где-то там в разных городах.
Еще стоит отметить, что очень негативное отношение у вэсэушников к ТЦКшникам. Потому что ТЦК — такие большие, здоровые лбы. Зарплаты у них не ниже, чем у бойцов на передовой. Премия за пойманных людей большая. Различие в том, что сотрудники ТЦК каждый вечер возвращаются домой, а эти сидят в окопе. Они очень не любят ТЦКшников.
— Известны ли какие-то случаи конфликтов между ВСУ и ТЦК?
— Слухи такие ходят очень серьезные по Одессе, где сжигали машины. И ребята прямо говорили, что участвовали в этом бывшие вэсэушники.
— Сейчас много говорят, что на стороне ВСУ уже не осталось вот этих первоначально настроенных, мотивированных военных. Правда ли это?
— Количественно это, конечно, свежемобилизованные мужики, которых на остановках поймали. Но качественно все-таки там есть и те, которые умеют воевать, которые воевали еще в АТО (так называемая антитеррористическая операция — прим. ТАСС), есть такие ярые нацисты. И очень много криминальных элементов. Безнаказанность именно к этому приводит.
— Рассказывают ли жители Украины о том, как идет снабжение ВСУ, чем их кормят? По поставкам западной техники?
— Техника не впечатляет. Просто они ее пиарят, как будто это что-то волшебное. И когда они начинают пригонять эту технику на линию соприкосновения, и мы по ней стреляем, ровно так же, как в любую другую. И горит она ровно так же. Еще и своих никто не спасает. Если у наших есть эвакуация, то там ее нет. Если ты денег не кинул, тебя просто не будут эвакуировать. А даже если кинул, может быть неудачная эвакуация. И она чаще случается. Крынки те же самые, либо Работино, Часов Яр, Волчанск — попробуй там эвакуировать.
По снабжению, по поводу еды, кто-то жалуется, кто-то нет. Точно нет жалоб от нацистов, запрещенных в РФ подразделений “Айдар”, “Азов” (признаны в России террористическими организациями и запрещены), “Кракен”. У них какое-то свое снабжение идет, их кормят не слабо. Плюс обмундирование у них хорошее, в этом плане они намного круче ВСУ выглядят. А вот воюют — наоборот. Мы смотрим, когда начинают засылать кого-то из нацистов ближе к линии передовой, у наших уже такое понимание есть, что там сейчас будет отступление.
— Вы коснулись темы Крынок. Как вы оцениваете украинские потери там?
— Поначалу мы их лупили там как резиновых, а они трупы скидывали в подвал. В подвалы частных домов. Потом подвалов стало не хватать. Тут уже можно прикинуть, что там больше пяти тысяч. А сколько их просто осталось лежать? Сколько их вмерзло в лед? Потом все это дело растаяло.
— Вы часто рассказываете о том, что по наблюдениям жителей, очередные группы наемников прибывают в Харьковскую область. Как много сейчас туда кидают наемников и на каких еще направлениях они есть?
— Отличаются четко французы — они на французском говорят, и кто-то из англосаксов — на английском языке говорят. С остальными проблема. Наш человек не особо колумбийца от аргентинца отличит — и тот, и другой говорят на испанском. Опять же, к примеру, с Николаева сообщение, что “там живут такие, похожие на цыган”. Я начинаю понимать, что речь уже идет о румынах. Поляков отличают. Но поляков сейчас мало заметно. По Николаеву есть шотландцы, канадцы. Они по нашивкам отличаются. А шотландцев вычислили еще проще — там один в шотландском килте и в вышиванке ходил.
Кстати, шотландцы приехали [зарабатывать], у них машины — полевой крематорий. В этих машинах разбирают на органы. У них свой бизнес. Они ничего не имеют против русских. Это делается ближе к передовой, и задавать вопросы в центральных городских больницах бесполезно.
— Какую информацию сообщают жители Украины об аэродромах?
— Люди видят, когда взлетают самолеты, когда садятся, пишут регулярно. Мартыновский аэродром (Николаевская область), Канатово (Кировоградская область), Долгинцево (Днепопетровская область) — люди оттуда пишут, что, как только тревогу объявили, самолет пошел на взлет и кругами катается, летает, пока тревога не уляжется, потом садится. Ориентировочно на каждом аэродроме один-два самолета есть всегда. Вот такое ощущение. Начали задействовать те аэродромы, которые не задействовали ранее. Николаевский аэропорт гражданский сейчас работает тоже в полный рост. Люди видят и слышат там реактивные двигатели, взлеты самолетов. Но пока там какие-то в основном летают маленькие, одномоторные. Видимо, проходят обучение пилоты.
Украинцы начали ремонтировать аэродромы бывшие, допустим, колхозные. Полосу привели в порядок, чтоб на нее мог сесть самолет, поставили будку. В будке сидит дяденька. Если летит самолет, он включает ему огни и радиомаяки. Из этих аэродромов колхозных, неколхозных, военных, запускаются беспилотники. Тоже очень хорошо отработанная у них тема. Они начали на беспилотники ставить реактивные двигатели. Теперь беспилотник может лететь гораздо дальше, гораздо быстрее.
— Как ведет себя Служба безопасности Украины по отношению к жителям страны?
— Зависит от региона. В основном все это полагается на доносы: сосед донес на соседа, что тот слушает Шатунова Юру. И все — понеслась. Это же запрещено, это русская музыка. Нужно выполнить план, и они его выполняют любыми силами.
У меня есть данные, что тюрьма Николаевская переполнена. В женском отделении семь—восемь человек, хотя там четырехместные камеры. То есть половина из них спит на полу. И это бабушки по 70 лет, которые что-то не так в “Одноклассниках” репостнули или написали. Это беспредел.
— Есть ли проблемы с наркозависимостью среди украинских военных?
— Они изготавливают и крышуют это дело. И употребляют многие. На Донбассе, когда освобождали населенные пункты, находили даже лаборатории. Одесса — это очень большой известный перевалочный пункт в плане наркотиков. Синтетическая наркота с Украины течет сейчас по всей Европе. Она же дешевая.
— Бывают ли случаи, когда такой контингент, либо мобилизованных лиц без определенного места жительства намеренно зачищают, в штурмы отправляют?
— На Украине все намного проще. Поймал бомжа, записал его, не знаю, Микола Федорчук. Его послали [на передовую], убили, но не засчитали, что убили. Он продолжает получать зарплату. Зарплата делится между офицерами. Ничего личного — просто бизнес.
Дезертиров много. Но их не начинают искать и не объявляют в дезертиры. Очень удобно, за него получают зарплату, ее делит [командование]. Все довольны.
— Идет ли сейчас какая-то принудительная эвакуация? Особенно в городах, которые скоро должны быть освобождены.
— Старикам они предлагают, но не особо-то и рассчитывают, что старики поедут. Стараются вывезти детей. Мне тоже сообщали об этом, но пока еще надо подтвердить эти данные, что детей вывозят и за это тоже платят очень большие деньги. Потом ты этого ребенка не найдешь. Я слышал случаи, что на детях рисуют зеленкой, рассказывают, что это ветрянка, — стараются люди как-то из ситуации выйти и не отдавать своих детей.
— А что насчет эвакуации чиновников?
— Это местные люди рассказывают, что чиновникам дана команда “сидеть на чемоданах”: этот блок документов уничтожить, а этот блок отослать куда-то в центр. Я знаю, из Николаевской области, если что, вывозят в сторону Житомира документацию. Не в Киев. Такое мнение есть у украинцев, что Киев они отдадут быстрее Одессы. За Одессу еще будут сильно бодаться, а вот за Киев не сильно.
— Как в вашем родном Николаеве дела? Как обстановка в Снигиревке?
— Касательно Снигиревки, там людей почти не осталось. Чаще всего в тех районах две трети любого села заполнены ВСУ. Пользуются всем, причем по-свински относятся. Поживут неделю, переселяются в другой дом, потому что этот дом уже убит.
Что касается Николаева, ну вот смотрите, город, в котором воды вроде бы должно быть много, [а по факту], если она есть, то такого качества, что люди в ней даже не стирают. Стараются жители покупать воду. Электричество постоянно выключается. Страшная в этом плане ситуация.
На полях, я знаю по Николаеву, очень много случаев, когда трактористы, фермеры взрываются на минах, которые ВСУ по пьяни раскидывают, где угодно. Это в Черкасской области тоже есть, взрываются люди. Фермеры многие уехали, потому что, они боятся сами попасть под мобилизацию. Также огромная проблема с тем, чтобы закупить ГСМ (горюче-смазочные материалы — прим. ТАСС) для посадочной, для уборочной кампании. Тут же приезжают какие-то дикие дивизии ВСУ. Говорят, что им нужнее.
Самое основное — это даже не взрывы, мины или еще что-то. Это то, что шайка Зеленского продолжает вывозить зерно из Украины. Это означает голод. Они сегодня объявили, что будут ремонтировать что-то в Молдавии, чтобы был зерновой коридор из Украины. Все эти сказки про то, что Румыния подарила какие-то танки, или Польша в подарок дала снаряды, или Чехия. Это сказки. Это все меняется на электроэнергию и на зерно.
— Известны ли вам случаи минирования каких-то объектов либо территорий со стороны ВСУ на случай отступления?
— В Николаеве говорят о минировании двух основных мостов. Это Варваровский и Ингульский — на юг и на север. Если мосты уронить, в Николаев можно будет зайти только со стороны Херсона. Николаев — это же полуостров. Их попытаются уронить. Это старые советские мосты, но они не были в капитальном ремонте со времен Советского Союза. Они уже рассыпались потихоньку. Стараются минировать много мостов. В Днепропетровске тоже говорят, что минируют дамбу рядом с городом. В Запорожье говорят про дамбу. Очень переживают киевляне по поводу Черкасского моря — это большое водохранилище. Там дамба на ладан дышала еще в 2018 году. Ее там немножко подвзорвать, и все это дело ляжет очень хорошо на грунт. Если она рухнет, то считалось, что в Днепропетровск зайдет волна девяти метров высотой.
— Был ли какой-то отклик со стороны жителей Украины на заявление президента РФ Владимира Путина об условиях для переговоров?
— Как оно будет, никто не понимает. Я пытаюсь объяснить, что слушайте внимательно, что говорит Владимир Владимирович. То есть демилитаризация и денацификация всей территории. Мирным путем — прекрасно. Военным путем — значит, сами так выбрали. Только так. Нам не нужны перемирия, нам нужен полный мир. Я думаю, что до мира нам, по-хорошему, года два.
— Вы как подполье будете работать до победного конца?
— Да. Я бы сказал, сопротивление. Потому что подполье — это более профессиональная организация с профессиональным руководством, с поддержкой центра. Сопротивление — это именно личное мнение гражданина. Я могу сказать: не то, что русская разведка без нас не работает. Работает и неплохо, мягко говоря. Но, когда у тебя есть “подтверждение с Земли”, это, конечно, плюс.
Объединенная военная редакция
Источник: tass.ru
