АЛЕКСАНДР КАЛИНИН
«Если есть в чём у нас в России более беспорядка, так это во владении землёй. В отношении владельцев с землёю и между собою, в самом характере обработки земли. И покамест всё это не устроится, не ждите твёрдого устройства и во всём остальном», – писал Фёдор Михайлович Достоевский ещё в ХIХ веке.
Впервые навести порядок попробовали в 1861 году после отмены крепостного права. Каждый крестьянин получал тогда свой надел – в среднем 3,3 десятины на душу, что было даже меньше, чем он имел до реформы, но и эти десятины он должен был выкупить. Денег на это у многих не было, и землю за них выкупало правительство. В кредит, который должен был погашаться в рассрочку в течение 49 лет с выплатой ежегодно 6% на ссуду. Таким образом, крестьяне суммарно уплачивали 294% выкупной ссуды и к 1906 году заплатили 1571 миллион рублей за земли, стоившие всего 544 миллиона.
Словом, в отличие от аграрных преобразований Австрии и Пруссии, опыт которых учитывался при подготовке законодательства 1861 года, правительство не вложило в крестьянскую реформу ни рубля. Напротив, сделало её выгодной для казны.
В начале 90-х годов прошлого столетия началась новая земельная реформа. Всю сельскохозяйственную землю распилили по паям. Списки составляли спешно, с ошибками. Кого-то забыли. Парень вернулся из армии, а земли для него уже нет. Многих обидели.
Примеры из жизни. В Алтайском крае санитарке местного медпункта пая не дали. Объяснили: вы не наша, а муж, тракторист с тридцатилетним стажем, за несколько месяцев до дележа умер. Та недоумевала: болезнь-то свою он, считай, на работе нажил. И почему сыну, вернувшемуся из города, трактор умирающего отца дали, а пай – нет? Учительницу, муж которой 21 год отработал главным инженером совхоза, а приказ о его увольнении по причине смерти подписан был уже после земельного передела, тоже оставили без пая. Доярке, 40 лет и 2 года отработавшей на ферме и уволившейся по профзаболеванию, прислали письмо на гербовой бумаге: «...т. к. вы уволены, права на земельный пай не имеете».
Жадничали, отталкивали друг друга локтями, а в результате все остались без земли. Лишь немногие фермеры сумели выделить свои паи из общинного поля. Остальная земля оказалась в так называемой общедолевой собственности, за неё крестьянам давали в лучшем случае небольшую плату или услугу, а чаще – ничего. Плодородные земли правдами и неправдами стали скупать олигархи. На развалинах прежних колхозов в лучшем случае вырастали агрохолдинги, а чаще ничего, кроме лопухов и подлеска, а на просьбы Минсельхоза дать ему контроль над оборотом земель сельхозназначения финансисты дружно отвечали: «Не портите нам своей спецификой земельный рынок».
Словом, 12 миллионов крестьян получили 115 миллионов гектаров земли лишь на бумаге. Земля же хозяйской так и не стала. За все эти годы в личную или корпоративную собственность были переведены лишь 18 миллионов гектаров, остальная земля гуляет.
В 2002 году была проведена кадастровая оценка земель, и земельный передел пошёл по новому кругу. Крестьян обязали ещё раз зарегистрировать и выкупить свои участки, в противном случае в 2007 году грозились их изъять в пользу муниципалитетов. Но законы были путаными, трактовались по-разному, делить землю взялись бюрократическо-коммерческие структуры, в итоге регистрация только одного пая растягивалась на год, а плата за землю возросла в 2–3 раза.
– Сколько регистрирующих организаций работают в этой сфере, мы не знаем, – признавались мне в министерстве сельского хозяйства Челябинской области. – Этим никто не занимается. Мы только отвечаем на жалобы и обращения граждан. Да и как можно что-то регулировать, если нет ни кадрового потенциала, ни штата – ничего. А ведь земля – это особое средство производства.
Дело по оформлению этого особого средства производства буксовало по всей стране. Сроки передвинули на январь 2009 года, но в сфере регистрации земель всё равно ничего не менялось. На конференции по земле, проведённой Советом Федерации, говорилось: «При существующих ценах самый крепкий кооператив, выкупив арендуемую землю, станет банкротом».
Ничего не оставалось делать, как ещё раз передвигать сроки окончания регистрации. Сперва до 2010 года. Потом до 2012-го. И пригрозили: не успеете – налетите на штраф от 20 до 100 тысяч рублей.
Уже тогда было ясно, что не успеют.
Сегодня картина такая. По площади пашни на душу населения Россия входит в первую пятёрку стран планеты, располагая 9 процентами сельхозугодий мира, вместе с тем на 1 января 2009 года площадь невостребованных земельных долей оценивалась в 25,6 млн га (23,9% от общей площади земель, находящихся в долевой собственности). Даже те участки, которые обрабатываются, в большинстве своём должным образом не зарегистрированы и не поставлены на государственный кадастровый учёт.
Хотя не везде всё одинаково. В южных, чернозёмных зонах практически нет свободных земель, как и вокруг крупных городов и промышленных центров. Там она давно скуплена, на ней стоят агрохолдинги или коттеджные посёлки, единичные свободные участки продаются с аукциона, и крестьянину, даже если он решил фермерствовать, трудно тягаться кошельками с олигархами. В Нечерноземье же, на Севере и в Сибири значительная часть земли вообще не востребована, не обрабатывается и зарастает лесом и бурьяном.
Почему же её не отдали в частные руки, когда деревенский мужик был ещё в силе и мог и хотел работать? А боялись. Хотели сохранить единое земельное пространство для рынка. Но землю не покупали. Или покупали, но в собственность не оформляли. А если и оформляли, то не для того, чтобы на ней что-то растить, а чтобы использовать в виде залога для получения кредита в банках.
Сейчас стали думать, как вернуть эту гуляющую землю в посевной клин державы. Да поздно, поезд ушёл. Мужик постарел, охота пахать и сеять у него пропала, да и возни много с оформлением паёв в собственность. Так забюрократизирован этот процесс, что простому человеку и не осилить. Но и отказаться от пая добровольно или подарить его государству тоже нельзя – нет такого закона. Чтобы отказаться от пая, его сначала нужно выделить из общинного поля, для чего произвести межевание, а это как минимум 10–15 тысяч рублей, потом зарегистрировать право собственности в Регистрационной палате. Тоже не бесплатно. А потом дари на здоровье.
– Сколько времени проходит с момента подачи заявления до получения регистрационных документов? – спросил при мне губернатор Вологодской области Вячеслав Позгалёв фермера Виктора Гулина.
– Год, – ответил Виктор. – То запятую не там поставил, то точку – всегда находится причина вернуть пакет документов на доработку.
Но ещё один парадокс: даже не выделенная межеванием и не зарегистрированная земля считается собственностью, поэтому владельцы паёв не могут встать на учёт в службу занятости, чтобы получать пособие по безработице. Какой ты к чёрту безработный, ты – землевладелец, а значит, не государство должно тебе, а ты государству. Такие вот законы. Твоим паем, возможно, кто-то пользуется, извлекает из него прибыль, а ты плати. Дело доходит порой до того, что на жителей перекладывают налоги даже за землю, которая принадлежит муниципалитетам.
Другой пробел в законодательстве обнаружился, когда выяснилось, что значительное количество земельных долей принадлежит на праве собственности умершим гражданам. Их называют ещё выморочными землями. В соответствии с Гражданским кодексом выморочное имущество переходит в собственность Российской Федерации. Но как страна должна вступить в права собственности? Как учитывать эти земли? Такой нормы в законе тоже не было.
– Мы считаем, что выморочные доли должны переходить в собственность муниципалитетов, – считает председатель комитета Госдумы по аграрным вопросам Валентин Денисов. – Таким образом муниципалитетам перейдёт 22 миллиона гектаров, и если их продать даже за 15 процентов кадастровой стоимости, местные бюджеты заработают 55 миллиардов рублей. А их затраты на проведение собраний, межевание и постановку на кадастровый учёт не превысят 9 миллиардов рублей. То есть помимо прочего у муниципалитетов появится источник пополнения бюджета.
Но главы поселений ссылаются на то, что в бюджетах нет денег на межевание.
Вот и задумались законодатели. Может, упростить права наследников, что позволило бы им совершать сделки с земельными долями? Или предоставить сельскохозяйственной организации, фактически использующей всю площадь земель, принадлежащих участникам долевой собственности, право приобретать в аренду без торгов земельный участок, который будет выделен в счёт невостребованных земельных долей и перейдёт в государственную или муниципальную собственность? Но для этого необходимо уточнить понятие «невостребованные земельные доли», чтобы было возможно вовлекать их в оборот.
Новый парадокс обнаружился тогда, когда власти решили наделить многодетные семьи земельными участками. Оказалось, что свободных-то участков и нет. Даже та земля, которая десятки лет не обрабатывалась и уже заросла лесом, кому-то принадлежит. Кризис заставил бизнес спасать деньги, вкладывая их в самый ликвидный актив – землю. В селах появились то ли покупатели, то ли спекулянты.
– Откуда они, мы не знаем, а сами не говорят, – говорил мне начальник управления сельского хозяйства Увельского района Челябинской области Михаил Задорожный. – Дают объявления в газету, мол, скупаем земельные доли, но скупают только бумажки, а оформлять их не торопятся, ждут, когда земля в два-три раза вздорожает, чтобы затем продать. Налоги же на землю платят крестьяне, а это от 300 до 500 рублей в зависимости от кадастровой оценки.
– Для меня страшно то, что землю растаскивают, – жаловался председатель СПК «Колхоз Рассвет» того же Увельского района Виктор Дегтярёв. – Формально она пока у меня в аренде. Но представьте, я её вспашу, внесу удобрения, вложу в неё деньги, а завтра у меня её заберут или такие условия поставят, такую арендную плату накрутят, что я останусь без кормов, без зерна и придётся скот резать.
– А кто скупает? Банковские структуры, олигархи, криминал?
– Пытались узнать. Сидят в конторке два лощёных мальчика, говорят, что никогда хозяина в лицо не видели, фирма якобы зарегистрирована в Челябинске и занимается какой-то деятельностью. А кто за ней стоит – туман. Но если бы власти захотели – выяснили. Недавно ещё одни приезжали: «Давайте работать на паях». А с какой стати? «Тогда мы у вас скупим землю». Уж коли так, то государство скупило бы наши земли и держало колхоз «Рассвет» в ежовых рукавицах. А там, где нет рабочих рук и поля заросли репейником, пожалуйста, организуйте рынок земли.
У одного из фермеров, рассказывал мне в минсельхозе области начальник отдела малых форм хозяйствования Игорь Кушниренко, за четыре месяца – четыре проверки по использованию земли. Государственными органами. Почему, с какой стати? Потом подходит к нему молодой человек и открытым текстом заявляет: хочешь, чтоб проверки прекратились, – прекрати арендные отношения, я хочу эту землю выкупить. Чей мальчик? Оказалось, племянник одного из земельных чиновников. А откуда у мальчика такие деньги?
– Непонятные фирмы дают объявления в газете о проведении скупки земли по цене дороже, чем могут дать руководители сельхозпредприятий, – говорит глава Увельского района Анатолий Литовченко. – Найти их невозможно даже мне. Кто за ними стоит, кто их представляет, выяснить не могу. На контакт не идут, на просьбы о встрече не отвечают. Но если бы покупатель шёл с добрыми намерениями, он пришёл бы к главе района и сказал, чего хочет.
– С землёй вообще творится невесть что, – подтверждает и глава Сандовского района, заместитель председателя правления ассоциации муниципальных образований Тверской области и сопредседатель регионального отделения партии «Единая Россия» Марина Тихомирова. – В районе используется лишь 35 процентов пашни, остальная не в обработке. Причём 20 процентов этой необрабатываемой земли выкуплено неизвестными лицами и уже не один раз перепродано другим неизвестным лицам. Опять же без нашего ведома. Кем, кому, Регистрационная палата не называет, ссылаясь на коммерческую тайну.
Чтобы распорядиться земельными долями, надо сначала определить их площади, границы. Ведь в пределах одной территории есть у нас земли собственности государственной, коллективно-долевой, муниципальной, корпоративных структур. А где они в натуре, в каких массивах находятся? Никто не ведает. Значит, нужно решить вопросы землеустройства. Такие работы, если по совести, должно финансировать государство, но не хочет. Сопротивляются Минэкономразвития и Минфин. Всё это порождает среду, в которой процветает армия всевозможных спекулянтов, «жучков». В результате на сегодняшний день, то есть спустя более 20 лет после начала реформ, только 14 процентов правообладателей сельскохозяйственных земель поставили их на кадастровый учёт и таким образом защитили свои права на них.
– В начале двухтысячных годов я был ещё и руководителем рабочей группы по подготовке нового закона – «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения», – говорит бывший министр сельского хозяйства РФ и инициатор земельной реформы Виктор Хлыстун. – Но спросите меня сегодня, готов ли я подписаться под ним? Нет! Потому что на выходе оказался совсем другой документ, нежели готовила рабочая группа под моим руководством, и закон этот направлен не на защиту крестьян, а на защиту латифундий.
Сегодня ситуация с землёй в России приходит в страшное, нерегулируемое состояние. Земля как главное достояние страны остаётся, к сожалению, бесхозной. А процессы, которые в земельных отношениях существуют, действуют разрушающе как на экономику, так и на социальную сферу страны.
Пока один закон противоречит другому, земля гуляет. Как запойный пьяница. Каким будет похмелье, никто сегодня предположить не берётся.
Источник: file-rf.ru
