Прочитал статью на украинском сайте об их Информационных войсках, перевел. Написана она для украинского свидомого электората, с ложью, домыслами и элементами пропаганды. Классика жанра по промывке мозгов... Поэтому надеюсь, что читатель легко отделит мух от котлет. Кроме того, эта информация указывает, что на КОНТЕ и подобных сайтах просто обязаны быть кадровые офицеры врага, которые под видом патриотических публицистов, подсовывают нам информ. и аналитическую дезу, для решения своих психологических интриг и многоходовок. Кроме того они имеют боевиков под прикрытием, выполняющих задачи на нашей территории. И не стесняются об этом говорить. Поэтому станем мудрее. Ибо наш враг многому научился у своих заокеанских хозяев и стал коварней.
СТАТЬЯ http://ukr-times.com.ua...
Офицер Сил специальных операций: «Наша главная задача – деморализация врага».
Силы специальных операций — это что-то из героических боевиков о непобедимом американском спецназе. Видимо, так думает большинство обывателей. На самом деле свои ССО существуют и успешно действуют и в Украине.
В их состав входят как «боевики» — высококвалифицированный армейский спецназ со 140-го центра специальных операций, так и подразделение ІПСО — информационно-психологических и специальных операций. То есть такие себе, по их определению, «военные политтехнологи», которые работают над тем, чтобы деморализовать психологическое состояние врага и вынудить его к поражению. Но также работают с гражданским населением, готовят почву для специальных операций и занимаются военной аналитикой. Учитывая так называемое перемирие на фронте, именно сейчас для этих ребят начинается самая горячая фаза боевых действий. Неделю пообщался о деятельности и перспективах УСН с офицером подразделения ІПСО УСН. Свое имя и лицо, естественно, он попросил не открывать.
Расскажите о себе. Что можно, конечно. И про Силы специальных операций.
— Я кадровый офицер, учился в Н-ском военном училище. Сразу по окончании попал в управление специальных операций Генерального штаба. Оно было создано в 2007 году, но реально до войны никакой серьезной деятельности у него не было. На нас обратили внимание после начала российской агрессии в Крыму.
Думаю, мало кто реально представляет себе, что же такое Силы специальных операций и чем они отличаются от спецназа.
— На нынешнем этапе мы — это командование наподобие того, как командование десантных войск. Но в будущем у нас будут в подчинении свои части армейского спецназа и части информационно-психологических операций (ІПСО). Думаю, до Нового года все должно быть готово, хотя через бюрократию очень медленно. Наш начальник Сергей Кривонос имеет немалый опыт в АТО. Например, под его руководством был удержан единственный из всех атакованных во время войны аэропортов — Краматорский. Возглавлял когда-то 8-й полк спецназа, был начальником штаба ВДВ и тому подобное. Мы подчиняемся исключительно начальнику Генерального штаба и президенту как верховному главнокомандующему.
То что, у вас нет реальных бойцов?
— Конечно, есть. У нас есть свои «боевики». Они постоянно работают в зоне АТО. Есть информаторы — ІПСО. Это там, где служу я: должны разбираться и в журналистике, и в PR, и в политтехнологиях, и в психологии, и в IT, во всех новинках, чтобы эффективно выполнять свои обязанности. Есть и свои планировщики — все, как в нормальной военной части. Стремимся прийти в структуры НАТО, в ССО — это полностью отдельный вид войск. Вообще мы работаем в постоянной кооперации с другими специальными частями, но в будущем планируем перейти к стандарту, чтобы армейский спецназ всегда работал вместе с частями ІПСО, по натовским стандартом. То есть с параллельной поддержкой силовой компоненты — как ранней, так и сопроводительной. А также с постподдержкой: или пиаром, или, наоборот, сокрытием того, что это работали ССО. В зависимости от боевого задания. К сожалению, у нас пока нет своей отдельной строки для финансирования, что должно быть важным условием функционирования.
Расскажите о сущности работы ІПСО.
— Наша основная задача — деморализация личного состава противника, незаконных вооруженных формирований сепаратистов. Главный канал налаживания связей и установления контактов с информаторами — социальные сети. Находясь по эту сторону фронта, это вполне логично. В свою очередь, главным каналом связи в соцсетях для нас был и является Twitter. Основным методом и был, и до сих пор является распространение выгодных нам слухов среди врагов. Итак, приезжаешь и сначала первые две-три недели изучаешь местность и реакцию людей на тебя. А местное население сразу узнает новеньких, приезжих. Не верьте, что нам легко работать, потому что, мол, нет языкового барьера. Все нюансы, как говор, диалект, произношение, внешний вид, сразу заметные и очень важные в нашей работе.
Поэтому просто устанавливаешь контакты, например, через центры для переселенцев. И дальше мы должны сделать, чтобы через наши контакты, вольно или невольно, люди перенесли нужную нам информацию на ту сторону. Чтобы посеять там или панику, или деморализацию личного состава, заставить их к дезертирству и бегству, вызвать недоверие к собственному руководству, чтобы не выполнялись приказы их командования. То, что они так хорошо делали в свое время с нашими бойцами. Надо отдать им должное: наши враги-коллеги работают достаточно неплохо, у них больше финансовых и организационных ресурсов, их постоянно поддерживает Россия. А у нас, наоборот, поиск ресурсов для работы занимает львиную долю времени. Например, напечатать что-то для распространения на оккупированной территории, создания качественных роликов и видеоматериалов и тому подобное. Самое важное в нашей работе — четко выделить и узнать о какую-то ситуации, на которую мы можем реально повлиять. И здесь, и там. Мы влияем через своих агентов, распространяем слухи, статьи от журналистов и лидеров общественного мнения, которых читают и на нашем, и на их стороне. Кстати, должен признать, что довольно трудно работать с нашими, украинскими журналистами. Ведь все они прежде всего хотят сенсацию, а не послужить своей стране, распространив нужную информацию в нужной форме. Да и вообще у нас нередко пугаются аббревиатуры ІПСО — думают, видимо, что мы им будем ломать психику и так далее.
Расскажите, пожалуйста, про ваши боевые операции. Из того, что можно.
— Как-то в плен попал российский кадровый сержант, это было в прошлом году. Нам удалось достать от СБУ и нашего руководства разрешение на работу с ним. Решили испытать на сержанте информационно-психологические методы давления. Начали обрабатывать его в том ключе, что, мол, зачем ты сюда пришел, посмотри, что ты и твои приспешники натворили, без тебя было лучше, как теперь людям жить и тому подобное. Параллельно «пробили» все его контакты через социальные сети, которые он нам добровольно предоставил, вышли на родственников, подружек, друзей. С его согласия, от его имени объявили, что, мол, я в Украине. Потом выложили информацию, чтобы начать подводить к тому, как здесь сложно, дальше — что попал в плен. Тогда поехали с ним до Славянска, сели в обычном кафе и спокойно, по-человечески поговорили на камеру. Он при этом курил, пил кофе и честно все рассказывал: как командование их обмануло, сказав, что они едут на учебу, а они поехали на войну, что здесь нет никакой гражданской войны. Рассказал, что у них забрали все мобильные телефоны, никаких ориентиров, он был не в курсе, куда именно идет. Ролик с разговором выложили в интернете и начали разгонять. То есть набивали ему цену для обмена на наших пленных. А еще договорились с мамой, чтобы приехала за ним из России в Украину и на камеру все рассказала. Даже согласовали с одним из российских оппозиционных телеканалов, чтобы он сделал прямой телемост, когда мы маму с сыном сведем. Но все пошло по другому сценарию, сержанта все-таки забрали у нас и самостоятельно на кого-то там выменяли. И этот сержант исчез — его просто не стало. Все социальные сети были подчищены, мать и родственники на связь больше не выходили. На 100% сказать не могу, но в связи с нашей проверкой в живых этого человека больше нет. Думаю, если грушников Ерофеева и Александрова таки поменяют, то их ждет такая же судьба — раскрученных свидетелей, что очень неудобные для российской власти. Поэтому они и не слишком теперь горят желанием вернуться.
Был еще случай в январе этого года, как раз во время ожесточенных боев в Донецком аэропорту, когда мы задержали батальйонно-тактическую группу российских войск под Горловкой, которая уже готова была атаковать Дзержинск, а ВСУ почти нечего было противопоставить ей. И мы смогли через свою агентуру в среде сепаратистов запустить слухи, которые дошли до руководства этой российской БТГР, что в «укров» просто возле села, где они стояли, дивизион «Смерчей» и что, как только они попытаются двигаться, она сразу всем устроит братскую могилу. И более трех суток россияне верили и не рыпались. За это время наши успели подтянуть резервы и закрыть опасное направление.
Еще мы постоянно сталкиваем лбами различные бандформирования в «ДНР-ЛНВ». Про конкретные случаи рассказать не могу, чтобы не подставлять нашу агентуру. Вообще нам редко удается получить документальные и четкие показания своей работы, но это не означает, что она не ведется.
Были ли у вас потери за время АТО?
— В ІПСО, к счастью, нет. Мы все же работаем под прикрытием. А вот у наших «боевиков» — так, несколько бойцов погибло, когда они ехали выводить нашу группу с той стороны. Погибли с честью в неравном бою, но задачу выполнили: группа смогла выйти. Есть потери и среди наших сторонников и информаторов на той стороне. Например, на Луганщине сосед сдал нашего агента. Тамошние емгебешники приехали и хотели его расстрелять, а потом узнали, что он бывший афганец. И не убили — забрали машину, дом, но сказали уходить, потому что следующие, кто придет, уже его не пожалеют. Сейчас этот человек на подконтрольной украинской власти территории.
Готовы ли вы, если вам предоставят такое право, работать за границей, например в России? Скажем, задержать и привезти для суда в Украину беглецов вроде Януковича или какого там Моторолу.
— Конечно. Дайте нам больше ресурсов и полномочий — и мы готовы хоть завтра. Тем более что мы хорошо изучили наших врагов, их, кстати, не намного больше нас в количественном выражении. Знаем их методы работы, изучили за год. Поэтому вполне можем вести эффективную работу там. Поверьте, мы никому ничего не забудем. Как только отобьем обратно Донецк и Луганск, всем, кто убивал наших военных, будет плохо, гарантирую. Чтобы была политическая воля и четкий приказ.
-------------------------------------------------------------
Психологические операции (англ. PSYOP) — комплекс мероприятий, предусматривающий передачу выбранной информации аудитории для воздействия на эмоциональное состояние и образ мышления, а через нее опосредованно на поведение и решения правительств, групп или лидеров. Они должны основываться на реальности, месседжи должны согласовываться между собой, а конструируемая «реальность» должна быть так или иначе приемлемой для любой аудитории.
перевел Степан Проценко.
П.С
В оригинале встречались специфические, трудно переводимые слова иностранного происхождения. Такая, косвенная улика в пользу версий о НАТОвских кураторах. Эти ССО работают и на подконтрольных себе территориях, промывая мозги населению в угоду бандеровской хунте. А значит, у катящихся в пропасть украинцев еще долго могут жить победные амбиции «Великих Укров».
Источник: cont.ws
Чтобы быть в курсе текущих событий и аналитики, используйте Новостную ленту
