Иран против Саудовской Аравии ("Project Syndicate", США)

«Новый» Ближний Восток сегодня ежедневно находится в центре внимания. В отличие от старого Ближнего Востока, чья судьба определялась доминирующими западными державами (Соединенным Королевством и Францией после первой мировой войны и Соединенными Штатами с 1940-х и до недавнего времени), у него нет внешнего гегемона, который стабилизировал бы обстановку. Из-за отсутствия доминирующей региональной державы там образовался опасный стратегический вакуум.

Совершенно очевидно, что США больше не желают — или не способны — играть старую роль. Хотя Америка не собирается полностью выводить свои вооруженные силы из региона, прямое военное вмешательство, особенно с использованием наземных войск, не выдержит критики, учитывая фиаско в Ираке. Америка может стать военным игроком только в случае серьезной угрозы для стратегического баланса сил в регионе (что объясняет авиаудары США по Исламскому Государству в Ираке и Сирии). Кроме того, США в настоящее время работает на дипломатическом уровне над разрешением или, по крайней мере, сдерживанием фундаменталистской стратегической угрозы — опасности, которую несет в себе иранская ядерная программа.

Различные государственные и негосударственные субъекты пытаются заполнить пустоту, образовавшуюся благодаря новообретенной осторожности США, и большинство среди последних зависит от поддержки региональных держав, и в частности от поддержки Ирана и Саудовской Аравии. Борьба этих стран за региональное господство в данный момент разыгрывается через прокси-сражения на территории Ливана, Ирака, Сирии, а теперь и Йемена. Действительно восстание хуситов в Йемене знаменует собой новый этап более обширного регионального конфликта. События не ограничиваются югом Аравийского полуострова, непосредственно на границах Саудовской Аравии; прямое военное вмешательство королевства перевело его стратегическое соперничество с Ираном в открытую фазу.

Как всегда происходит на Ближнем Востоке, религиозные и этнические факторы играют в данном соперничестве большую роль. Шиито-суннитский раскол в исламе находит свое отражение в геополитике региона. Кроме того, поскольку Иран является шиитской страной, а подавляющее большинство арабов являются суннитами, это еще больше заостряет этническую самобытность Ирана.

Таким образом, геополитические интересы, религиозное сектантство и этническая принадлежность образуют на новом Ближнем Востоке опасную смесь. И поскольку история показала, что без военного вмешательства ни решение, ни даже сдерживание подобных конфликтов невозможно, региональным державам придется разбираться между собой самостоятельно, что гораздо легче сказать, чем сделать. Это повлечет за собой длительный этап в значительной степени непредсказуемого насилия, что подразумевает высокую вероятность эскалации, вплоть до глобального конфликта; и скорее всего это приведет к гуманитарной катастрофе тех же масштабов, что и в сегодняшней Сирии.

Даже без эскалации конфликта за пределы Ближнего Востока остается большая вероятность возникновения серьезных экономических угроз, принимая во внимание энергетические запасы региона, а значит и его значение для мировой экономики. Мировые цены на нефть де-факто определяются на Аравийском полуострове и в странах соседнего региона Персидского залива, и в ближайшее время этот факт останется неизменным.

С точки зрения международной безопасности, долгосрочная борьба за региональное господство увеличит угрозу глобального терроризма, поскольку обе стороны используют экстремистские группировки, которые стремятся узаконить свои действия с религиозной точки зрения. Еще бóльшая опасность заключается в том, что ключевые игроки в этом конфликте стремятся вооружиться ядерным оружием. Гонка ядерных вооружений в регионе, характеризованная долгосрочной нестабильностью, станет глобальным кошмаром.

Поэтому совсем не случайно, что наряду с прямой конфронтацией региональных держав в Йемене международное сообщество во главе с США пытается вести переговоры по ядерному соглашению с Ираном. Рамочное соглашение, ставшее на данный момент результатом этих переговоров, которые начинались и прекращались на протяжении 12 лет (и в которых я одно время принимал участие) нацелено на подведение ядерной программы Ирана под международный контроль, благодаря чему можно было бы контролировать риск подрыва региональной и глобальной стабильности. В обмен на это предлагается снять международные экономические санкции в отношении Ирана.

Американская повестка дня на сегодняшний день сталкивается с жесткой критикой со стороны его близких союзников в регионе, Израиля и Саудовской Аравии. Однако такая критика основана на иллюзорных целях. Ее принятие привело бы к дальнейшей эскалации конфликта с Ираном, который никогда бы до конца не отказался от своих ядерных технологий и ядерной деятельности. Единственная реальная возможность не допустить гонки ядерных вооружений в регионе ‑ это международный надзор, максимально обширный и исчерпывающий.

Однако эта цель, даже в случае ее достижения, не устроит ни Израиль, ни Саудовскую Аравию, поскольку оба государства опасаются, что любое соглашение поддержит Иран в его стремлении установить свое региональное господство. Таким образом, конечным результатом может стать де-факто смена региональных стратегических партнеров США — вариант развития событий, который уже становится очевидным на примере борьбы с Исламским Государством в Ираке.

Стратегия Ирана в происходящем была не самой мудрой: его военные интервенции в Сирии, Ливане, Ираке и Йемене влекут за собой значительные риски. Это стало очевидным после недавнего формирования пан-арабских вооруженных сил, которые явно направлены против Ирана и должны дать его лидерам причину для пересмотра своей политики.

Новому Ближнему Востоку не нужна ни гонка ядерных вооружений, ни религиозная ненависть, равно как и внешняя политика, основанная на военных интервенциях. Наоборот, ему необходима достаточная выдержка, чтобы сесть вместе и договориться, а также разработать систему коллективной безопасности, которая будет служить законным интересам всех вовлеченных сторон. Без дипломатии и готовности работать в направлении жизнеспособных взаимных договоренностей, как это недавно произошло с рамочным соглашением на переговорах с Ираном, новый Ближний Восток останется пороховой бочкой мировой политики — той, у которой фитиль уже подожжен.