На днях информагентства распространили новость, что Китай может присоединиться к вооруженной борьбе с запрещенной в России террористической организацией ИГИЛ. Первоисточником стало издание Washington Times, ссылающееся на собственные источники в вооруженных силах США. При этом единственным открытым вопросом, по мнению этих источников, оставался выбор коалиции, в составе которой выступит КНР. Тем временем сам Пекин о предполагаемой операции пока не догадывается или, по крайней мере, успешно делает вид. Во всяком случае, китайский МИД заявил, что ему «неизвестно об указанных сообщениях».
Слухи о возможном участии Китая в ближневосточной операции против террористов появляются уже не в первый раз. К примеру, прошлой осенью СМИ сообщали о переброске китайских солдат в район конфликта, а также о движении в Средиземном море военных кораблей КНР. Тогда официальный Пекин выразил готовность бороться с террористами вместе с мировым сообществом, однако информацию о направленных в ближневосточный регион войсках опроверг.
Ожидание решительных шагов со стороны Китая возникло не на пустом месте — казалось бы, множество тенденций подталкивают Поднебесную к активным действиям. Еще осенью 2014 года Запад призывал КНР присоединиться к международной коалиции в борьбе с ИГ. Однако Китай уклонился от внятного ответа, в очередной раз подчеркнув, что осуждает терроризм и готов ему противостоять, но заявив, что не понимает, чьи интересы мог бы защищать на стороне коалиции Запада.
Пекин изначально настаивал на том, что выступать против боевиков на территории Сирии можно только в качестве помощи местному легитимному правительству. Можно было ожидать некоторых перемен прошлой осенью, когда по просьбе Башара Асада на стороне сирийской армии против ИГ выступила Россия. Однако и на этот раз Пекин ограничился поддержкой на словах, одобряя действия Кремля, но не спеша направлять на помощь свои войска.
В декабре Башар Асад передал просьбу о военной помощи уже напрямую в Пекин, но четкого решения руководство Китая вновь не озвучило. И пример просившей в свое время поддержки КНР Ливии показывает, что официальные просьбы, даже подкрепленные обещаниями преференций, отнюдь не гарантия ответных действий.
Однако причин для противостоянию ИГИЛ у Китая хватает, причем ситуация постепенно накаляется. Причины эти не из разряда абстрактных утверждений, дескать терроризм — абсолютное зло, а вполне себе осязаемые непосредственно для КНР.
Одна из них — местные радикалы и террористическая угроза со стороны близлежащих территорий. К слову, именно тот факт, что китайские исламисты чересчур активно присоединяются к ИГ, использовал в качестве основной причины источник недавней информации от Washington Times. Действительно, о том, что уйгуры из региона Синьцзян, придерживающиеся идей сепаратизма и радикального ислама, вступают в ряды ИГИЛ, говорили еще в 2014 году. Помимо участия в ближневосточном конфликте они не брезгуют насаждать свои идеалы силовыми методами и на территории Китая.
Ситуацию усугубляет близость Афганистана, где также активизировались боевики из ИГ. В результате Пекин столкнулся с одновременной угрозой проникновения террористов на свою территорию и вербовки своих граждан боевиками. И на эту вербовку ставки, похоже, высоки. В декабре СМИ рассказывали о восхваляющих путь моджахеда и доблестную гибель на поле битвы песнях на китайском языке, которые распространяют в интернете джихадисты.
На этом фоне все большую опасность сулят действия террористов против мирных граждан. Помимо жертв атак уйгуров внутри Китая, среди которых как гражданское население, так и сотрудники местной полиции, повод для серьезного беспокойства дают непосредственно боевики ИГ. Недавний теракт в соседней с КНР Индонезии и казнь китайского заложника — яркие тому примеры.
Но одной из самых серьезных проблем, с которой сталкивается рассудительный Китай из-за активизации боевиков на Ближнем Востоке — угроза для проекта нового Шелкового пути. Отправной его точкой должен был стать тот самый Синьцзян-Уйгурский автономный район, где сконцентрировались сепаратисты. Сам же путь пролегает через ближневосточные регионы, где в острой фазе протекают конфликты с ИГИЛ.
Нестабильная ситуация на этих территориях всерьез угрожает эпохальному для КНР экономическому проекту, а потому Пекину просто необходимо ее урегулирование. Некоторые аналитики даже допускают, что для этого Китай может выступить на стороне джихадистов, которые в будущем контролировали бы стратегически важные для него территории. Однако это предположение достаточно сомнительное, ибо в Поднебесной прекрасно понимают, что радикальные режимы не отличаются стабильностью и склонностью к диалогам.
Получается, поводов для того, чтобы активно включиться в борьбу с ИГИЛ в самом его сердце, у Китая хватает. Но есть у него и причина не спешить с решительными действиями. Резон этот имеет геополитический характер и связан опять-таки с экономическими интересами КНР.
Собственных военных баз в Сирии у Китая нет. Расстояние — приличное, а потому, чтобы содержать даже ограниченный военный контингент на Ближнем Востоке, Пекину понадобится помощь одной из сторон. Вариант международной коалиции отпадает сам собой: Китай осуждает американскую привычку вмешиваться в дела сторонних государств и уж точно не будет лишний раз без острой необходимости связываться с США. В то же время участие в конфликте на стороне сирийской власти и России вызовет недовольство других ближневосточных партнеров Китая, в частности — Саудовской Аравии.
В результате, несмотря на то, что юридическая возможность в виде соответствующих законов в Пекине уже предусмотрена, Поднебесная предпочитает не втягиваться в военный конфликт из-за геополитических последствий такого решения.
Тем не менее, деятельность КНР на Ближнем Востоке становится все активнее, но проявляется она не в вооруженной поддержке той или иной стороны. Китай предпочитает выступать в качестве независимого арбитра, помогающего преодолеть разногласия политического характера. Так, в ближайшее время китайский лидер Си Цзиньпин посетит Иран, Саудовскую Аравию и Египет. Одновременно с этим Пекин обещает содействовать всем заинтересованным сторонам для успешного разрешения сирийского внутриполитического конфликта путем мирных переговоров. Также Поднебесная находится в постоянном контакте с Россией по данному вопросу.
Таким образом, в обозримом будущем участие Китая в ближневосточных конфликтах, скорее всего, будет проявляться именно подобным образом. Что же касается борьбы с ИГИЛ, то она будет сконцентрирована исключительно на территории КНР, где, впрочем, ведется и сейчас.
Источник: Politrussia
