Торгово-промышленная палата (ТПП) не предлагала повысить налоги до 45% для высокооплачиваемых россиян. Дискуссия шла вокруг инициативы немного, на 1%, увеличить НДФЛ для людей с доходами выше среднего, а для малоимущих его вовсе отменить. Об этом в интервью «Известиям» на ПМЭФ-2021 рассказал президент ТПП Сергей Катырин. А также высказал свое отношение к госрегулированию цен на продовольствие.
— Вы недавно обратились в правительство с просьбой отменить регулирование цен. А также предложили ввести субсидию на продовольствие для малоимущих. Ваши предложения нашли понимание, есть обратная связь?
— Темы госрегулирования цен и поддержки населения хоть и взаимосвязаны, но из разных областей. В принципе, о помощи наиболее нуждающимся гражданам мы говорили гораздо раньше, чем взлетели цены. Суть инициативы простая и очень прагматичная с точки зрения бизнеса. Субсидия на продовольствие — это возможность для людей более полноценно организовать питание свое и семьи.
Проблема в том, что люди, у которых мало средств, потребляют мало рыбы, мяса, фруктов и овощей, заменяя их в рационе на хлеб, макароны и т.п. Неважно, как организовать помощь технически — наверное, проще всего в виде выплаты на банковскую карту определенной суммы. Суть в том, что эти деньги можно потратить только на продукты, произведенные в России, причем в определенный срок, например, в течение месяца. И сразу достигается несколько целей. Первая — поддержка семей, вторая — поддержка российского производителя, третья — никакого государственного регулирования цен.
Что касается госрегулирования, то даже на своем веку я застал много проявлений последствий подобных мер. Это были и карточки, и ситуации, когда в 1960-е годы в магазин приходили все члены семьи, чтобы взять побольше хлеба. Мы это всё проходили, любое такое регулирование цен приводило к дефициту, поскольку никто не будет производить себе в убыток. Тем более что у государства сегодня много рыночных инструментов. Например, через таможенные пошлины, субсидирование процентной ставки по кредитам для производителей.
— Но это деньги из бюджета.
— А как вы хотите? Бесплатно ничего не получится. Бесплатно только дефицит и его последствия.
— Вы нашли в правительстве поддержку по продовольственным субсидиям?
— Абсолютно. Во-первых, президент поручил рассмотреть этот вопрос. Во-вторых, с предложением о продовольственных субсидиях недавно выступил глава ЛДПР Владимир Жириновский. Так что тема витает в воздухе.
Но мы, как я говорил, предлагали эту меру давно, еще года два назад. И тогда нас обвинили в том, что мы хотим ввести карточную систему, вернуться в Советский Союз и так далее. Никто там наши аргументы не слушал.
Но, слава Богу, сегодня не только мы об этом говорим, но и депутаты Госдумы. Президент услышал, что эта тема серьезная. Хочу еще раз подчеркнуть, что эта мера одновременно и социальная, и экономическая.
— Центробанк за весну уже дважды повышал ключевую ставку в общей сложности на 0,75%. Предприниматели просчитали, как изменится для них кредитная нагрузка?
— Как вы понимаете, радости никто не испытал, поскольку повышение ключевой ставки приводит к удорожанию кредитов. А у нас и так доступ к кредитным ресурсам не очень высокий, если говорить о малом бизнесе прежде всего.
Но что делать? ЦБ борется с инфляцией, которая может быть страшнее, чем такое повышение ключевой ставки. Были времена, когда инфляция просто съедала сбережения.
— Сегодня на ПМЭФ, как показалось, встал вопрос о повышении налогов. Об этом говорили и помощник президента Максим Орешкин, и глава Минфина Антон Силуанов. Например, Максим Орешкин отметил, что это общемировая тенденция — для снижения усугубившихся в пандемию дисбалансов в доходах правительства в разных странах склоняются к увеличению соцподдержки нуждающимся за счет повышения налогов. Как вы считаете, это уже решенный вопрос, или правительство пока воздержится от повышения налогов?
— У меня не сложилось впечатления, что этот вопрос окончательно решен. Важно еще посмотреть, о каких налогах идет речь. Я не знаю, о чем сейчас говорил Максим Орешкин и другие коллеги, но я бы поддержал перераспределение. Я понимаю, что у меня, наверное, немного сторонников, но я всё-таки приверженец прогрессивной налоговой шкалы.
— Она же теперь фактически такая и есть.
— Вовсе нет. Вы говорите о 15% НДФЛ для тех, кто получает в год свыше 3 млн. рублей. Так она не прогрессивная, а регрессивная, поскольку бедные платят большую долю от своих зарплат. Если у человека зарплата 12 тыс. рублей, то с нее в бюджет и внебюджетные фонды уходит 43%. А если человек зарабатывает от 122 тыс. рублей в месяц — то эта налоговая доля снижается до 30% за счет лимитов, которые устанавливаются для начисления взносов в Пенсионный фонд и Фонд социального страхования. Поэтому я и говорю про перераспределение нагрузки.
— Недавно топ-Яндекс возглавляла новость, что ТПП предложила увеличить НДФЛ на высокие зарплаты до 45%. Это действительно так и было?
— Кто-то неправильно понял дискуссию, которая развернулась у нас в палате, и написал, что ТПП предлагает установить ставку НДФЛ 45% вместо 15% для самых высокооплачиваемых граждан. Глупость несусветная. Шла дискуссия о налоговой нагрузке на фонд оплаты труда, а это не только 13–15% НДФЛ, но еще и взносы во внебюджетные фонды.
— Да, было, конечно, удивительно от имени ТПП услышать предложение о повышении нагрузки на бизнес и граждан.
— Бред, конечно. Мы даже опровергать не стали. Хочу только отметить, что в той дискуссии говорилось совсем о другом. Мы говорили о том, чтобы повысить на 1% НДФЛ для тех, кто получает свыше 100 тыс. рублей в месяц. При этом тех, кто получает меньше 12 тыс., вовсе освободить от этого налога. Вот о чем был разговор.
— А в отношении бизнеса вы поддерживаете увеличение налоговой нагрузки, чтобы бюджет имел средства для социальной поддержки граждан?
— Сначала надо бы разобраться с неналоговыми платежами, о чем мы уже пять лет кричим, а воз и ныне там. Даже дошли до принятия законопроекта, мы его подготовили, с Минэкономразвития договорились, Минфин поддержал. Внесли в Госдуму, а там посмотрели, подумали и говорят: а давайте мы сделаем наоборот. И вместо отмены внесем шесть неналоговых платежей в Налоговый кодекс.
Вот это называется разворот на 180 градусов. Мы просили освободить от них, а их приравнивают к налогам, а это уже совсем другая мера ответственности.
Так до сих пор этот вопрос и болтается между землей и небом, никуда не прикрепились эти неналоговые платежи. А их неимоверное количество. Есть разные оценки: кто-то говорит, что 50–60, а кто-то — что и все 70.
— Неужели так много?
— Подозреваю, что может быть и больше с учетом того, что в каждом порту есть якорный, причальный, еще какой-то сбор и так далее. Никто не знает, куда идут эти деньги, кто за них и где отчитывался когда-нибудь. Не все, конечно. Например, дорожные соответственно направляются на строительство дорог. Но есть и вовсе абсурдные, как у Ильфа и Петрова в «Двенадцати стульях» — плата за осмотр Провала. Кто угодно может встать и собирать эти неналоговые платежи.
Источник: iz.ru
«Нам нужно, чтобы продукты стали дешевле сегодня»
Минпромторг совместно с Минсельхозом и ФАС рассмотрит обращение производителей яиц о занижении ритейлерами выкупной цены их продукции, заявил в интервью «Известиям» на ПМЭФ замглавы Министерства промышленности и торговли Виктор Евтухов. Также он отметил, что во время пандемии разным сторонам рынка удалось достичь соглашений, благодаря которым в том числе получилось снизить цены на продукты. Введенное искусственное ограничение стоимости — не прямое государственное регулирование рынка, а краткосрочная мера, на которую бизнес согласился по своему желанию, сообщил замглавы Минпромторга.
— Недавно появилась информация о том, что производители яиц пожаловались в Минпромторг на то, что ритейлеры закупают их продукт по цене ниже себестоимости, но при этом продают значительно дороже. Как вы оцениваете эту ситуацию, почему это происходит и будет ли Минпромторг предпринимать какие-то меры по этому поводу?
— Производители пожаловались по адресу. Можно обсуждать частности — яйца, курицу, говядину, гречку или еще что-то, а можно говорить в целом о том, что вообще прошлый, пандемийный год показал очень интересные вещи. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Этот конфликт между производителями и поставщиками с одной стороны и ритейлом с другой заложен самой экономической природой. Все участники рынка хотят зарабатывать. Соответственно, одни хотят продать подороже, другие — купить подешевле. И многие годы мы жили в этом конфликте. Я курирую торговлю около 10 лет, всё это время были споры, жалобы друг на друга, депутаты ГД предпринимали меры, вносились изменения в законодательство. Например, много важных поправок, выравнивающих рыночную силу сторон, было принято благодаря Ирине Яровой. Но конфликт всё равно оставался.
Пандемия внесла существенные коррективы во взаимоотношения между сельхозтоваропроизводителями, поставщиками и ритейлом. Нам удалось начать работать как единый механизм. Конечно, споры всё равно остаются. Но то, что мы смогли не допустить пустых полок, снижения ассортимента и качества товара даже в период ажиотажного спроса, произошло благодаря тому, что стороны смогли наконец объединить свои усилия в этот сложный период.
Безусловно, влияние на цены оказывают и внешние рынки, в частности, на масло и сахар. Но на яйца в первую очередь повлияли другие факторы. К сожалению, поголовье куриц, как и поголовье скота, подвержено различным эпидемиям. Недавно произошло именно это, что и вызвало дефицит, который, в свою очередь, привел к росту цен. После Пасхи цены, кстати, снизились.
Некоторая продукция закупается по прямым договорам, благодаря которым цены меняются незначительно. Поэтому мы считаем, что нужно заключать прямые контракты. И мы попросили ритейл в будущем работать именно так, чтобы избегать подобных ценовых колебаний, которые не выгодны и ритейлу в том числе.
Если закупочная цена тех же яиц становится ниже себестоимости, то производителям придется сокращать поголовье куриц. Ритейлерам затем в условиях дефицита снова придется платить больше. Производители обратились к нам сейчас, понимая, что возможен конструктивный диалог.
Мы каждую неделю проводим совещания с участием крупного и среднего ритейла, союзов производителей, Минсельхоза, ФАС. После ПМЭФ мы проведем такую «домашнюю работу», направленную на то, чтобы оказать, используя справедливую цену, помощь хозяйствам. Государство, со своей стороны, в лице Минсельхоза, всегда оказывает субсидиарную поддержку сельхозтоваропроизводителям. Да, мы будем решать поднятую в обращении проблему.
— В последнее время появился буквально шквал сообщений о росте цен. Об этом предупреждают то одни производители, то другие, третьи, четвертые. В какой-то момент возникло ощущение, что это попытка манипуляции — и не только властями, но и общественным мнением.
— Действительно, от производителей продуктов питания заявки на повышение цен к нам приходят постоянно. Но мы их тоже понимаем: у них выросли затраты. Ни зерно, ни курицы, ни коровы или свиньи не растут сами по себе, себестоимость складывается из разных компонентов, и расходы правда выросли. При этом у Минсельхоза очень гибкая политика, ведомство деликатно реагирует на эту ситуацию, использует разные меры поддержки.
Ритейл — это единственная отрасль народного хозяйства, которая не получает никаких мер поддержки государства. Ни монетарных, ни иных других, и это нормально. Ритейл неплохо себя чувствует, я имею в виду крупный. У нас сильно пострадала только малая торговля. Потому что были ограничения, люди шли в крупные магазины — закупались сразу впрок. Не думаю, что в этой ситуации кто-то умышленно манипулировал общественным мнением. Тем более что на такие вещи реакция у государства однозначная и бескомпромиссная.
— Стоит ожидать новых правил игры? На уровне в том числе каких-то законодательных актов, постановлений?
— Есть мнение, будто государство внедряется в экономику, в рыночные отношения. Но послушайте, уже давно все макроэкономические модели свелись к тому, что государство — активный игрок в экономике. И за счет различных инструментов госполитики и охлаждают, и нагревают рынки, разные отрасли.
Сейчас мы нашли общий язык. Нужно ли это как-то воплощать в нормативно-правовое регулирование? Думаю, что нет. Сегодня достаточно нормативов для того, чтобы регулировать правоотношения хозяйствующих субъектов, чтобы не было доминирования, использования повышенной рыночной силы.
Другое дело, что мы должны создавать условия для всех — и для малых производителей, и для средних, и для крупных. Именно поэтому мы развиваем сегодня разноформатную торговлю. Да, происходят слияния компаний. Нас спрашивают, хорошо это или плохо. Я отвечаю: это нормальный процесс слияний и поглощений, и он не хорош и не плох. Кстати, в России крупный ритейл контролирует лишь 25% рынка, тогда как в других странах показатель достигает и 70%. У нас много малых ритейлеров, и наша задача развивать именно эти форматы: рынки, ярмарки, как можно больше нестационарных объектов.
— Получат ли они дополнительную поддержку?
— Со стороны регионов — да. Это длинные договоры аренды, удобные места, это удовлетворение заявок, пролонгация без торгов для добросовестных. Это комфортные условия для создания рынка, снятие избыточных требований для управляющих рынками компаний. У нас количество рынков в стране сократилось в шесть раз за несколько лет. Это безумие. Рынок во многих регионах — единственный канал продаж для малых хозяйств.
— И регулировать цены, соответственно, не стоит?
— В краткосрочном периоде ограничения по соглашениям — это не прямое регулирование. К соглашениям присоединялись те, кто хотел. Были созданы инструменты таможенно-тарифной политики и субсидиарные. И цены определили сами субъекты хозяйственной деятельности. То есть государство выступило как партнер, регулятор, но ничего не навязывало.
Цены на мясо и курицу стабилизировались, на яйцо вообще упали. Это нормальная ежедневная работа. Поэтому краткосрочно государство должно влиять на такие процессы, если существует перегрев рынка.
У всех игроков есть какие-то свои задачи: среднесрочные, долгосрочные, инвестиционные и так далее. Нам говорят о том, что завтра сахар будет дешевле или масло, но нам это неинтересно: нам нужно, чтобы продукты стали дешевле сегодня.
Когда цены выросли до 100%, государство вмешалось в этот процесс. Да, может быть, это решения не экономического свойства, а социального. Но государство должно применять меры, направленные на достижение социальных результатов. Ничего страшного в этом нет.
— Это временная акция?
— Да, временная. Если бы мы сейчас зафиксировали цены на три года, тогда наступили бы и дефицит, и очереди — то, что проходили другие страны.
Источник: iz.ru
