Чувствительные санкции были введены против России примерно пять лет назад после аннексии Крыма, а в последующие годы были предприняты дополнительные действия ограничительного характера.
Но если карательные меры, введенные Соединенными Штатами и Евросоюзом, были направлены на то, чтобы причинить экономический ущерб, сдержать агрессивные военные действия на Украине или в других местах, предотвратить вмешательство в демократические выборы, сократить возможности сбора разведывательной информации на Западе и наказать Россию за использование запрещенного химического оружия на территории иностранного государства, то результаты, в лучшем случае, можно назвать неоднозначными.
Реальный эффект воздействия международных санкций на российскую экономику оценить сложно, поскольку нужно учитывать еще и несколько других факторов. Хотя, например, жизненный уровень населения понизился, а среда для международных инвестиций ухудшилась, более широкое воздействие принятых санкций оказалось блокированным, поскольку Россия одновременно смогла добиться макроэкономической стабильности, а также усилила свои позиции в области международных финансов.
Аннексия Крыма и отделение Донбасса, украинского региона, произошли незадолго до того, как цены на нефть снизились со 120 долларов за баррель до примерно 50 долларов за баррель. Поэтому российская экономика испытала двойной шок — от санкций, а также он резкого падения цен на нефть.
Москва попыталась контролировать обесценивание своей валюты за счет увеличения процентных ставок, а также за счет использования валютных резервов. В конечно итоге, Центральный банк России переключился на режим чистого инфляционного таргетирования и свободного обменного курса. Однако он смягчал политику в области процентных ставок в том случае, если инфляционные показатели снижались.
Тем временем Министерство финансов начало занимать осторожную позицию. Комбинация ортодоксальной монетарной политики, осторожной фискальной политики и немного удачи в форме более высоких цен на нефть позволили России получить солидный запас по текущим счетам.
С макроэкономической точки зрения, российские власти смогли стабилизировать экономику, а также восстановить свои валютные запасы и понизить показатели долга по отношению к ВВП. Пока неясно, какое влияние принятые санкции оказали на реальную экономику. С одной стороны, производительность растет на 2,5%, и ее рост продолжает ускоряться. С другой стороны, рост ВВП составил примерно 2% в 2017 — 2018 годах, что соответствует среднему росту в период с 2012 по 2014 год, и это разочаровывающий результат, поскольку экономика не смогла в значительной мере восстановиться после рецессии в 2015 году.
Кроме того, российская экономика по-прежнему сильно зависит от нефти. Более значительное восстановление не произошло из-за очень строгой монетарной позиции, жесткой фискальной политике, проводимой российскими властями, а также из-за давно существующих структурных особенностей российской экономики, включая негативные демографические тенденции, слабый инвестиционный климат, сложности с правами собственности, а также жесткий контроль государства над экономикой.
Помимо осуществленной недавно пенсионной реформы, в рамках которой был повышен возраст выхода на пенсию, структурные реформы, в целом, не проводились. Парадоксом можно считать то, что настоящими структурными реформами оказались введенные Россией санкции в отношении сельскохозяйственных продуктов из Евросоюза, которые, на самом деле, способствовали улучшению ситуации во внутреннем аграрном секторе до такой степени, что Россия стала ведущий экспортером многочисленных сельскохозяйственных товаров.
Слабый рубль тоже помог. Поэтому вряд ли можно сказать, что санкции стали главным фактором, обеспечившим в России медленную тенденцию роста, поскольку некоторые другие процессы оказывают более глубокое влияние на экономику. Если говорить о санкциях, то самым очевидным свидетельством того, что они больше не считаются важным фактором, служит тенденция в области реализации ОФЗ (номинированные в рублях облигации федерального займа).
Было отмечено значительное снижение объемов их выпуска в результате введенных осенью 2018 года санкций, однако недавно иностранные инвесторы вернулись на местный российский рынок, и пропорция ОФЗ в руках иностранцев вновь приблизилась примерно к одной трети. Более того, если говорить о номинированных в долларах российских бондах, то Россия, похоже, стала весьма надежным местом для инвесторов. Внешний государственный долг российского государства составляет около 10% от объема валютных резервов, и Росси является чистым международным кредитором.
Кроме того, среди международных эмитентов Россия и Ботсвана имеют самое низкое соотношение между долгом и ВВП — порядка 13%. С учетом значительной способности платить, русские — от президента Владимира Путина до обычного гражданина — имеют столь же сильное желание платить. Они помнят унижение, связанное с дефолтом 1998 года, и, судя по всему, решительным образом настроены на то, чтобы ничего подобное в будущем не повторилось.
Разумеется, если произойдут новые геополитические события и будут введены дополнительные, более болезненные санкции — такие, например, как в отношении Южной Африки во время апартеида, — то это будет уже совершенно другая история.
Держатели номинированных в рублях облигаций, вероятно, пострадают больше всего из-за слабеющей российской валюты, однако владельцы номинированных в валюте долговых обязательств, скорее всего, получат свои средства в полном объеме.
Джанкарло Перассо является главным экономистом по странам Центральной Европы, Восточной Европы, Ближнего Востока и Африки управляющей компании PGIM Fixed Income.
Источник: inosmi.ru
