За пять лет Банк России отозвал лицензии более чем у 400 кредитных организаций, с рынка выведены наиболее агрессивные банки-"пылесосы" и банки-"прачечные". Однако банкиры изобретают все новые и новые схемы, чтобы скрыть проблемы с низким качеством активов и с капиталом, и даже готовы податься в бега вместе с наличными из кассы, если обман раскрыт.
О том, какие банки на очереди и с чем сейчас борется банковский надзор, в интервью "Российской газете" рассказала заместитель председателя Банка России Ольга Полякова. Она также подвела первые итоги централизации банковского надзора, который окончательно ушел из территориальных учреждений Банка России и сосредоточен теперь в двух подразделениях его центрального аппарата. По словам Поляковой, реформа повысила управляемость, исключила региональные различия в подходах к оценке бизнес-моделей банков и убрала лишние звенья в процессе принятия решений, сделав надзор оперативнее.
Схемы, которыми банки камуфлируют свои нарушения, Центробанк все равно раскручивает: он научился разгадывать ребусы и кроссворды банкиров
Ольга Васильевна, на какой стадии находится процесс расчистки банковского сектора? Ранее озвучивались оценки, что еще потребуется год-два.
Ольга Полякова: Основная часть пути по очистке банковского сектора пройдена. За пять лет Банк России отозвал лицензии более чем у 400 кредитных организаций, а 28 проблемных банков проходят санацию, это банки, которые были хронически неустойчивы, их деятельность вела к тому, что клиенты теряли свои средства, или же они строили бизнес на незаконных операциях. Число банков действительно большое, но в среднем в год с рынка уходили игроки, чья совокупная доля во вкладах населения составляла не более 2,2%, а доля в активах - не более 1,5%.
Важно отметить, что банковский сектор растет - его активы с начала 2013-го по ноябрь 2018 года увеличились с исключением влияния валютной переоценки в 1,6 раза. Это говорит о том, что система становится более здоровой, а банки становятся крупнее, финансово устойчивее и, соответственно, в большей мере способны оказывать комплекс современных банковских услуг. При этом многие виды недобросовестных практик уходят в прошлое, открывая возможности для здоровой конкуренции.
Мы действительно надеемся завершить процесс очищения банковского сектора в ближайшей перспективе, и наша реформа надзора направлена на то, чтобы как можно раньше выявлять проблемы у банков, решать их, по возможности не доводя до ситуации, когда кроме отзыва лицензии другого пути нет. Но по-прежнему у банковского надзора абсолютно нулевая толерантность к банкам, которые работают в интересах криминальных структур, выводят активы, проводят схемные операции и создают угрозу интересам своих кредиторов и вкладчиков.
Вкладчики усвоили, что под риском находятся мелкие и средние банки. Реформа надзора должна как-то повлиять на степень доверия к ним, к банковскому рынку?
Ольга Полякова: Беспокоиться должны те банки, которые работают вне правового поля. Размер банка сам по себе не фактор риска, и мы как раз хотим, чтобы небольшие банки, которые хорошо знают клиентов в своих регионах, понимают потребности местного бизнеса и населения, развивались. И это основная причина, почему мы ввели базовые лицензии для банков - простые правила регулирования для небольших банков. Что касается доверия, опасения, что вкладчики могут перестать доверять небольшим банкам, пойдут в крупные, в государственные или вовсе предпочтут хранить деньги дома, высказывались в основном в период, когда мы очень активно отзывали лицензии. Опасения не оправдались.
Доверие к банковской системе есть, и рост вкладов граждан подтверждает, что население в целом доверяет банкам. Если на 1 октября 2018 года объем вкладов в России составлял 26,93 трлн рублей, то на 1 ноября он вырос до 27,07 трлн.
Все, что делает Банк России, развивая надзорные практики, а в деятельности регулятора появилось и новое направление - поведенческий надзор, все это - вклад в повышение доверия населения к банковской системе.
Когда Банк России отзывает лицензию у банка, который входит в неформальную группу, как вы дальше работаете с другими банками из этой группы?
Ольга Полякова: Централизация банковского надзора очень помогает распознавать неформальные группы. Раньше, если, допустим, в Москве территориальное управление Банка России выявляло такую группу, ее участники могли быстро рассеяться по всей России, перерегистрироваться - кто-то в Забайкалье, кто-то в Иркутске, кто-то в Красноярске. И чтобы прекратить неправомерную деятельность группы, приходилось тратить много времени и усилий.
Если мы выявляем проблемную неформальную группу, то стараемся действовать оперативно, ограничивая ее возможности по проведению схемных операций, используя весь наш арсенал. Так, например, если у банка возникают проблемы с качеством активов, мы начинаем с ограничения аппетитов по привлечению вкладов, а в случае с неформальными банковскими группами ограничиваем и активные операции - не разрешаем вкладывать денежные средства в банки группы, не разрешаем им переуступать кредиты с отсрочкой платежа, не говоря уже о том, что не разрешаем покупать векселя друг друга. Иначе говоря, ограничиваем все, что может способствовать разрастанию схемных операций.
Я не могу сказать, что это так легко, поскольку мало выявить, надо еще доказать, в том числе с соблюдением всех правовых последствий. Мы стараемся быть оперативными, но все решения должны строго соответствовать формальным критериям, чтобы мы могли отстоять их в суде.
В последнее время Банк России активно борется с практикой, когда банки специализируются на финансировании проектов собственников. Изменилась ли в итоге ситуация?
Ольга Полякова: Исторически многие российские банки были ориентированы именно на кредитование компаний, связанных с собственниками, это так называемые кэптивные банки. В них часто неадекватно оцениваются риски: владельцы более лояльны к себе, ставки по этим кредитам ниже, сроки кредитов могут продлеваться неоднократно, и платить по ним, по мнению ряда собственников, не всегда обязательно. В результате банк не получает адекватного дохода, а платить по обязательствам, например, депозитам граждан или юридических лиц, нужно. И если с проектами собственника что-то пошло не так, то выбраться из этой ямы, в которую собственник сам же и "посадил" банк, возможностей практически нет. В этом случае возможно одно-единственное решение - отзыв лицензии.
Особенностью кэптивных банков является то, что они в качестве основного источника финансирования своих проектов используют средства физлиц, очень редко бывает так, что собственник рискует еще и собственными деньгами.
Любая концентрация рисков рано или поздно приводит к серьезным проблемам банка. Мы боремся с этим в первую очередь через установление норматива на риск на одного или группу связанных заемщиков (норматив Н25, по которому размер риска на связанное с банком лицо ограничен 20% капитала. - Прим. ред.).
Эксперты считают, что перед отменой послаблений по этому нормативу с начала следующего года банки станут более активно использовать сложные схемы сокрытия кредитов связанным сторонам. Это так?
Ольга Полякова: Схемы, которыми банки камуфлируют нарушения, надзор все равно раскручивает, и мы достаточно профессионально научились разгадывать ребусы и кроссворды банков. Мы работаем, предметно обсуждаем с банками проблемы и пути их решения. К диалогу открыто большинство кредитных организаций, и это очень радует.
Если говорить о кредитовании проектов собственников - как обстоит дело с портфелем банка "Югра"? Была информация, что его заемщики, пользуясь затягиванием дела о банкротстве банка, стали сами массово банкротиться и избегать требований о возврате кредитов.
Ольга Полякова: Действительно, ни один из 133 заемщиков "Югры" не погасил кредит и не уплачивал проценты по кредиту после отзыва лицензии банка. Общая сумма задолженности этих заемщиков составляет 268 млрд рублей. Это подтверждает оценку Банком России величины проблемных активов при принятии в 2017 году решения об отзыве лицензии.
Это пример деятельности, когда руководители и собственники банка, разными способами камуфлируя реальное положение дел, использовали средства вкладчиков на реализацию своих проектов, которые впоследствии оказались проблемными.
Были случаи, когда банкиры, понимая, что их схемы раскрыты, выводили оставшиеся активы ночью: продавали здания, автомобили, забирали последнее из кассы
Обращает на себя внимание то, что эти заемщики сейчас находятся либо в стадии банкротства, либо в стадии ликвидации, либо кредиторы инициировали банкротство в отношении этих заемщиков. Самое интересное - это то, что публикации заявлений о намерении подать иски о банкротстве компаний произошли синхронно, чуть ли не в один день, что может свидетельствовать о координации этих действий из одного центра.
Какую все-таки часть средств из портфеля "Югры" удастся взыскать?
Ольга Полякова: Затягивание судебного процесса со стороны руководства банка привело к тому, что решение о банкротстве было принято спустя год и два месяца после отзыва лицензии. Основной вопрос, который остается открытым для осуществления выплат кредиторам и вкладчикам, - где деньги, которые банк в свое время выдал этим 133 заемщикам. Почему у банка такой объем невозвратных займов, или, может быть, стоит сказать, заведомо невозвратных. Его и нужно адресовать непосредственно менеджменту и собственникам "Югры". Мы неоднократно в надзорной практике сталкивались с тем, что собственники банка выводили деньги вкладчиков на финансирование своих бизнес-проектов, не думая их возвращать.
Мы рассчитываем в перспективе на обращение взыскания на имущество или привлечение собственников к субсидиарной ответственности, но это нелегкий процесс.
Вывод активов - это по-прежнему системная проблема?
Ольга Полякова: Недобросовестные банкиры, понимая, что у банка будет отозвана лицензия, не сегодня так завтра, конечно же, пытаются выводить активы. Здесь мы видим большую изобретательность: и выдачу кредитов "техническим" компаниям или физическим лицам на большие суммы без подтверждения доходов заемщиков, и приобретение неликвидных ценных бумаг. Выявление этих операций, доказывание их фиктивности и направленности на вывод средств требует времени.
Некоторые банки, понимая, что ситуация безвыходная и надзор раскрыл их схемы, идут ва-банк, нарушая установленные надзором ограничения и запреты. Мы знаем случаи, когда в ночное время из банка выводили оставшиеся активы: продавали здания, автомобили, забирали из кассы последние деньги. В таких ситуациях мы обязательно направляем информацию в правоохранительные органы. В этом году мы направили 84 обращения, по 47 из них уже заведены уголовные дела. Мы работаем в тесном сотрудничестве с правоохранительными органами, в том числе в межведомственной комиссии, помогаем с экономического языка переводить действия недобросовестных банкиров на язык Уголовного кодекса.
ЦБ также беспокоило "раздувание" капитала банками. Таких случаев становится больше или меньше?
Ольга Полякова: Банков, использующих различные варианты пополнения капитала фиктивным способом, становится все меньше, с этой проблемой мы боремся не первый год. С конца сентября у Банка России появилось право исключать из расчета капитала средства, чье происхождение банки не могут объяснить, а по ряду доходов частично реализованы принципы кассового метода - отнесение на доходы только в момент фактического получения денег.
С 1 января у вас появится возможность проводить контрольные закупки. Когда в банки будет приходить "тайный покупатель", как это будет выглядеть и чем регулироваться?
Ольга Полякова: Этот инструмент будет применяться Банком России и различными его подразделениями для превентивного поведенческого надзора, чтобы понимать, насколько адекватно банками раскрывается информация о предоставляемых клиентам услугах. Мы как банковский надзор будем приходить туда, где увидим признаки наличия забалансовых вкладов и недостоверного отражения операций в балансе - к сожалению, некоторые банки до сих пор этим грешат.
В ближайшее время мы выпустим нормативный акт, определяющий порядок проведения "контрольных закупок".
Ольга Васильевна, как в ходе реформы надзора вы решали, кого из территориальных подразделений брать в новую структуру?
Ольга Полякова: Был отбор, профессиональное тестирование, а сотрудники, которые претендовали или уже занимали руководящие посты, проходили также тестирование на способность управлять процессами.
Самое важное - наш кадровый состав на сегодняшний день сформирован из понимающих именно надзорные процессы сотрудников. Нам удалось обеспечить непрерывность деятельности в процессе реформирования, сохранить накопленные нашими сотрудниками в регионах знания о кредитных организациях.
Основной кадровый состав сотрудников надзора теперь располагается в Москве, в регионах есть наши представители, которые непосредственно контактируют с кредитными организациями. Они хотя и работают на местах, являются сотрудниками не территориальных учреждений, а Службы текущего банковского надзора в Москве.
Насколько значительными оказались итоговые сокращения в надзорном блоке?
Ольга Полякова: Общая численность сотрудников банковского надзора как в центральном аппарате, так и в регионах уменьшилась примерно на 45 процентов и к настоящему времени составляет менее одной тысячи человек. Кто-то перешел в другие подразделения. Также оптимизации численности сотрудников надзорного блока способствовало внедрение новых технологий, которые позволяют нам более оперативно взаимодействовать с кредитными организациями, в первую очередь речь идет о внедрении "личного кабинета".
Источник: РГ
