17-18 марта в немецком Баден-Бадене собрались на очередную ежегодную встречу министры финансов и главы центробанков G-20 («финансовая двадцатка»). Такими встречами всегда предваряются встречи глав государств G-20. В этом году финальный саммит «большой двадцатки» пройдёт в Гамбурге 7-8 июля 2017 года.
Особенностью встречи в Баден-Бадене было то, что это первая встреча глав минфинов и центробанков после прихода в Белый дом Дональда Трампа. Соединённые Штаты представлял новый министр финансов Стивен Мнучин, для которого Баден-Баден стал первым выходом на международную арену. Все с напряжением следили за встречей, которая, по мнению многих, должна была определить вектор развития мировой экономики и международных финансов на ближайшие годы. Ни у кого не было сомнения, что вектор этот изменится. Ведь Дональд Трамп продолжает заявлять, что США не собираются поддерживать экономическую и финансовую глобализацию.
Большая часть стран - членов G-20 давно уже попали в колею глобализации, и это их вполне устраивает. Более того, их не устраивают протекционистские настроения американского президента. В этой группе стран находится и Китай. На встрече в Давосе в январе 2017 года председатель КНР Си Цзиньпин дал понять, что Китай в отличие от Америки Трампа поддерживает глобализацию и готов стать её «локомотивом».
На встрече в Баден-Бадене основная часть выступлений и дискуссий была посвящена проблемам мировой торговли. Большинство, как и ожидалось, выступало за продолжение экономической и финансовой глобализации, предупреждая об опасности усиления протекционизма. Консенсуса достичь не удалось.
Однако в итоговом документе все эмоции и острые углы дискуссий исчезли. Формулировка, содержащаяся в коммюнике по вопросам торговли, оказалась очень краткой и обтекаемой: «Мы работаем над укреплением вклада торговли в наши экономики». Как говорится, гора родила мышь. Министр экономики Франции Мишель Сапен после окончания встречи заявил, что сожалеет о том, что по итогам «финансовой двадцатки» не было достигнуто согласие по свободной торговле.
Все отметили, что Стивен Мнучин вёл себя сдержанно и осторожно, проявив качества искушённого дипломата. «Мне было приятно встретиться с коллегами, я жду тесной работы с ними в будущем. Я получил удовольствие от 18 индивидуальных встреч, которые у меня были с партнерами во время моей первой заграничной поездки в этой должности», - заявил журналистам новый глава Минфина США. На заседаниях он аккуратно выбирал формулировки, избегая слов «протекционизм» и «глобализация». Можно сказать, что в Баден-Бадене между американцем и его оппонентами произошёл обмен холостыми выстрелами. А через три с половиной месяца на саммите в Гамбурге, где Америку будет представлять Дональд Трамп, может начаться стрельба боевыми патронами.
Надо сказать, более внятным было решение саммита «финансовой двадцатки» по вопросу о климате. Как известно, в декабре 2015 года в Париже прошла международная конференция по климату, на которой было принято международное соглашение по борьбе с глобальным потеплением. Трамп не раз говорил о том, что будет добиваться выхода США из Парижского климатического соглашения. Президент США считает, что никакого глобального потепления нет, что это выдумка «проплаченных учёных», а главным бенефициаром климатического соглашения является Китай. Ему, по мнению Трампа, очень выгодно, чтобы Америка и дальше проводила демонтаж своей промышленности ради эфемерной борьбы с глобальным потеплением. Трамп пообещал вывести США из Парижского соглашения. Недавно директор административно-бюджетного управления США Мик Малвейни, отвечая на вопрос о финансировании мер борьбы с изменением климата, сказал: «Мы считаем, что это будет пустой тратой денег». А 16 марта администрация Трампа предложила сократить на треть бюджет Агентства по охране окружающей среды. Экономия должна быть обеспечена за счет сворачивания программ поддержки альтернативной энергетики (эта энергетика не конкурентоспособна по сравнению с традиционной, но поддерживалась государством в силу необходимости борьбы с выбросами «парниковых» газов). Можно считать успехом Вашингтона то, что пункт о необходимости поддержки и финансирования мер по борьбе с глобальным потеплением из итогового документа встречи «финансовой двадцатки» был исключён.
Если сравнивать дискуссии в Баден-Бадене с предыдущими встречами «финансовой двадцатки», то заметна эволюция используемой терминологии. Раньше ключевыми словами были: «свободная торговля», «либерализация торговли», «борьба с протекционизмом». На прошедшей встрече из уст не только американского министра финансов, но и других участников стали звучать слова «справедливая торговля» и «сбалансированная торговля». Вот на этом я хочу остановиться подробнее.
Под «справедливой торговлей» понимается эквивалентная торговля. В послевоенные десятилетия тема эквивалентного торгового обмена была ключевой в деятельности многих международных организаций. В первую очередь ЮНКТАД (United Nations Conference on Trade and Development, UNCTAD) и ГАТТ (General Agreement on Tariffs and Trade, GATT). Представители стран третьего мира не уставали повторять, что торговля межу «богатым Севером» и «бедным Югом» является неэквивалентной и служит инструментом перераспределения мирового богатства в пользу стран «золотого миллиарда», эффективным средством эксплуатации стран третьего мира. Неэквивалентность торговли проявлялась в виде «ножниц цен». Суть «ножниц» заключалась в том, что цены на товары, которые экспортировал «богатый Север», имели тенденцию к росту. Речь шла о машинах и оборудовании, иной продукции обрабатывающей промышленности. А вот экспорт «бедного Юга» состоял почти исключительно из продукции добывающей промышленности (минерального сырья) и сельскохозяйственной продукции. Цены на продукцию этих товарных групп имели тенденцию к снижению, а если и росли, то их рост всё равно отставал от динамики цен на товары, вывозившиеся «богатым Севером». В результате происходило снижение покупательной способности экспорта стран третьего мира. Беру чисто условный пример: если в 1960 году развивающаяся страна могла купить на Западе трактор, продав туда 10 тонн бананов, то через десять лет (в 1970 году) ей для этого надо было уже продать 20 тонн бананов.
Тема неэквивалентного обмена стала постепенно уходить из международной повестки дня в 70-80-е годы ХХ века. Дело в том, что изменился механизм ограбления стран «бедного Юга» странами «богатого Севера». Была демонтирована Бреттон-Вудская валютно-финансовая система, краеугольным камнем которой являлись фиксированные валютные курсы. Переход к новой, Ямайской, валютно-финансовой системе, произошедший в 70-е годы, означал переход к плавающим валютным курсам. В новых условиях «ножницы цен» были заменены на «ножницы валютных курсов». Валютные курсы денежных единиц стран «богатого Севера» имеют устойчивую тенденцию к росту по отношению к денежным единицам стран «бедного Юга». У «богатого Севера» есть достаточно эффективные средства для поддержания такой тенденции - как экономические, так и неэкономические. К первым, например, относится повышение процентных ставок центробанками стран Запада. Это порождает приток капиталов в западные страны, что повышает валютный курс их денежных единиц. Одновременно центробанки стран «бедного Юга» наращивают свои международные резервы за счёт покупки валют стран Запада (прежде всего, доллара США и евро), тем самым также подталкивая рост курсов западных валют и понижая курсы своих национальных денежных единиц.
Если говорить о неэкономических методах поддержания «ножниц валютных курсов», то это, в первую очередь, политика Вашингтона по дестабилизации социально-политической ситуации в странах «бедного Юга». Такая дестабилизация активизирует движение капитала с периферии мирового капитализма в сторону США и других стран «золотого миллиарда». Самое удивительное, что, создав и поддерживая эту систему «ножниц валютных курсов», Запад обвиняет страны «бедного Юга» в проведении «валютной войны».
Именно такие претензии выдвигает Дональд Трамп в адрес Китая, обвиняя его в том, что он якобы сознательно понижает курс юаня для стимулирования экспорта. Справедливости ради скажу, что Китай, наоборот, сдерживал падение юаня по отношению к доллару США. Для этого он за короткий срок (примерно 1,5 года) «сжёг» около одного триллиона долларов из своих резервов. Заявления Трампа - явная попытка переложить вину с больной головы на здоровую. Впрочем, ошибка Пекина тоже налицо: он согласился на предложенные Западом правила игры, предусматривающие неэквивалентный товарный обмен с помощью «ножниц валютных курсов».
Я пишу об этом подробно в связи с тем, что в ближайшие годы тема так называемых валютных войн неизбежно будет выходить на первый план в связи с обсуждением вопроса о «справедливой торговле». При этом Запад будет навязывать своё понимание такой «справедливости», стараясь обходить стороной серьёзное обсуждение механизмов и истинных причин возникновения «ножниц валютных курсов». Более того, под предлогом защиты национального рынка от «валютного демпинга» Запад может устанавливать дополнительные импортные пошлины. Сегодня команда Трампа «потренируется» на Китае, а завтра она будет добиваться понимаемой по-своему «справедливости» и от других стран, например от России. Хотя Россия на сегодняшний день являет собой типичную страну, курсом валюты которой управляет в конечном счёте именно Америка («хозяева денег»), а не она сама. Кстати, министр финансов России Антон Силуанов, присутствовавший в Баден-Бадене, сказал, что на саммите «финансовой двадцатки» тему валютной войны аккуратно обходили стороной. Однако она может всплыть на саммите G-20 в Гамбурге. Особенно если Трамп успеет выполнить своё обещание ввести дополнительные пошлины для защиты американской экономики от китайской «валютной агрессии».
Популярным после Баден-Бадена может стать также понятие «сбалансированная торговля». Оно родилось очень давно, ещё в 1944 году, на конференции в Бреттон-Вудсе. Глава английской делегации Джон Кейнс, выступая на той конференции, подчёркивал, что сбалансированная торговля – важнейшее условие стабильной мировой валютной системы. Появление больших профицитов или дефицитов торговых балансов может, соответственно, понижать или повышать валютные курсы национальных денежных единиц. Кейнс предлагал создать клиринговую палату для международных расчётов. По его мнению, клиринговый механизм способствовал бы поддержанию сбалансированной торговли и стабилизации валютных курсов. Сегодня же мы видим, что валютные курсы национальных денежных единиц «пляшут» (это называется «валютной волатильностью»), торговые балансы некоторых стран имеют гигантские профициты, а другие страны имеют, наоборот, дефицитные балансы. И порой трудно бывает понять, что в паре «валютные колебания – торговые дисбалансы» есть причина, а что следствие.
Приведу данные за 2015 год по странам с наибольшими профицитами и наибольшими дефицитами торгового баланса. Вот десятка стран с наибольшими профицитами (активное сальдо торгового баланса, млрд. долл.): КНР – 600,2; Германия – 274,9; РФ – 161,1; Южная Корея – 90,4; Нидерланды – 52,9; Тайвань – 51,5; Сингапур – 49,9; Италия – 49,8; Ирландия – 48,8; Катар – 45,4. А вот десятка стран с набольшими дефицитами (отрицательное сальдо торгового баланса, млрд. долл.): США – 803,0; Великобритания – 163,3; Индия – 126,4; Франция – 78,4; ОАЭ – 68,6; Турция – 63,4; Гонконг – 48,8; Египет – 44,2; Испания – 27,1; Пакистан – 21,9.
Можно предположить, что в последующих встречах G20 при обсуждении вопросов «сбалансированной торговли» на стороне США окажутся такие страны, как Великобритания, Индия, Франция, Турция, Испания. Вашингтон может своим примером вдохновить их на ревизию ранее заключённых с другими странами договоров. В то же время можно ожидать, что по другую сторону «баррикад» на встречах «двадцатки» кроме Китая окажутся Германия, Россия, Южная Корея, Нидерланды, Италия.
Примечательно, что на встрече в Баден-Бадене затрагивались также вопросы международного движения капитала. Было признано, что наряду с несбалансированной торговлей хаотичное движение капитала является важнейшим фактором, раскачивающим валютные курсы. В кулуарах обсуждались вопросы, связанные с возможными способами регулирования трансграничного движения капитала, но в итоговом документе встречи это отражения не нашло. Оно и понятно: центральную догму «Вашингтонского консенсуса» о свободе международного движения капитала поставить под сомнение пока не рискнул никто. Даже Дональд Трамп.
Источник: fondsk.ru
