На прошлой неделе на Генеральной Ассамблее ООН президент Обама заявил, что США «работали со многими странами этой Ассамблеи над тем, чтобы предотвратить третью мировую войну, заключая альянсы с прежними противниками». По всей видимости, президент США не имел в виду свой, чрезвычайно неудачный Совместный комплексный план действий — недавно заключенное соглашение, которое Белый дом называл единственной альтернативой войне с Ираном, потенциально способным стать ядерной державой. Вероятнее всего, он имел в виду период непосредственно после окончания Второй мировой войны, когда США создали и возглавили новый международный порядок, который помог предотвратить более масштабный и потенциально ядерный конфликт с Советским Союзом. Теперь же эпоха Pax Americana («миропорядок по-американски»), возможно, подходит к концу.
Авиаудары России по позициям сирийской оппозиции на прошлой неделе стали своеобразной вехой. Если госсекретарь проводит совместную пресс-конференцию с министром иностранных дел России после того, как Москва нанесла удар по повстанцам, которых Америка поддерживает и которые держали в руках американское оружие, мы уже не можем говорить о том, что мы стали свидетелями возвращения к холодной войне. Скорее мы наблюдаем рождение нового мирового порядка. И это такой миропорядок, который разрабатывается другими государствами без учета интересов США.
Колыбелью этого миропорядка стали не конференц-залы ООН, а места массовых убийств в Сирии. Спустя четыре с половиной года сирийская гражданская война и тот миграционный кризис, который она спровоцировала, угрожают дестабилизировать две ключевые зоны американских интересов — Персидский залив и Европу.
Процветание Америки в эпоху холодной войны было обусловлено нашей способность вести торговлю с множеством стран через два океана. США создали мощный океанский флот и массу военных баз на территории различных государств, которые стали свидетельствами нашей готовности защищать наших союзников и противостоять нашим общим врагам. В основе торговли и способности перебрасывать такую огромную армию, какой обладают США, лежит доступ к недорогому источнику энергии, и именно по этой причине безопасность Персидского залива считалась одним из ключевых интересов Америки в течение 70 лет.
Ядерное соглашение с Ираном свидетельствует о том, что Обама смотрит на эту ситуацию иначе. С его точки зрения, господство революционного Ирана в Персидском заливе и вероятность того, что другие государства этого региона тоже могут обзавестись ядерным оружием, вовсе не угрожают ключевым интересам США. Совместный комплексный план действий убеждает партнеров Америки на Ближнем Востоке, что прежней системе альянсов пришел конец. Израиль и Саудовская Аравия оказались отодвинуты на второй план, а задавать тон в регионе теперь будет Иран. Как сказал Обама в своем интервью изданию New Yorker, он стремился к «новому геополитическому равновесию».
Владимир Путин расценил риторику и действия Обамы как подтверждение того, о чем он уже подозревал. Путин продемонстрировал, что НАТО — это всего лишь «бумажный тигр», когда он выступил против Грузии, затем приказал своим военным на сирийской базе сбить самолет Турции, которая является членом этого альянса, а затем аннексировал Крым. В июле Совместный комплексный план действий заложил основы сотрудничества России и Ирана в Сирии. Путин понял, что американцы не хотят воевать. Но Белый дом, возможно, способствовал созданию условий для развития конфликта, гораздо более масштабного, чем та война, которая уже идет в Сирии — конфликта, который может однажды заставить США отстаивать свои ключевые интересы.
«Третья мировая война уже идет, — считает Анжело Кодевилла (Angelo Codevilla), почетный профессор по международным отношениям Бостонского университета. — Это война между суннитами и шиитами. И это мировая война, потому что в ней участвуют люди со всего мира, люди, которые называют себя мусульманами».
Кодевилла считает, что эта война выйдет за границы Ближнего Востока, добавляя, однако, что Пакистан, суннитская ядерная держава, может вызывать массу проблем. В любом случае, у администрации Обамы нет почти никакой возможности повлиять на исход. «Как только вы захватили ту или иную позицию при помощи силы, как это сделала Россия, — объяснил Кодевилла, — вы получаете статус дипломатической движущей силы. Путин преподал урок внешнеполитическому истеблишменту США. Он поставил свои вооруженные силы на службу не Башару аль-Асаду, а интересам России».
А как насчет Обамы? Белый дом верит в баланс сил, в котором нет победителей и проигравших, в абстрактную международную систему, в рамках которой у каждого государства есть возможность преследовать свои рациональные интересы. Но это лишь фантазии: любой миропорядок принадлежит той державе, которая его создала. Война в Сирии угрожает двум основам того миропорядка, который мы прежде возглавляли.
«В какой момент сирийский конфликт спровоцировал политическую нестабильность в таких странах, как Саудовская Аравия и другие нефтяные государства Персидского залива? — спрашивает Уолтер Расселл Мид (Walter Russell Mead), профессор по внешней политике Бард-колледжа. — Поскольку ничто сейчас не блокирует потоки нефти, именно поток беженцев делает Сирию международной проблемой».
Еще до начала миграционного кризиса европейские службы безопасности прикладывали массу усилий для того, чтобы отслеживать потенциальных джихадистов, переезжавших из Европы на Ближний Восток и обратно. Прибытие сотен тысяч мигрантов из этого региона, вероятнее всего, спровоцирует политическую нестабильность и может привести к тому, что война между суннитами и шиитами перекинется на Европу.
Чтобы положить конец миграционному кризису, Белый дом открыто говорит о том, что он готов сотрудничать с Россией и Ираном и даже позволить Асаду остаться у власти — по крайней мере, на какое-то время. Однако большую часть ответственности за поток беженцев несет именно Асад и его союзники, а вовсе не Исламское государство, как, очевидно, полагает администрация США. Если администрация Обамы начнет сотрудничать с Россией и Ираном по вопросу о судьбе Асада, она станет соучастницей заговора, призванного дестабилизировать Европу.
По мнению Мида, «если сунниты продолжат убеждаться в том, что они проигрывают в экзистенциальном конфликте с Ираном, они могут начать налаживать более тесные отношения между правительствами и радикальными группировками в Персидском заливе. Задача помешать радикальным джихадистам добраться до нефтяных денег была одной из важнейших задач США после 11 сентября, но, если страны Персидского залива сочтут, что мы со своей стороны не выполняем условия сделки — то есть, не обеспечиваем их безопасность — они могут взять ситуацию в свои руки».
Разумеется, другим вариантом действий стран Персидского залива могут стать союзнические отношения с Россией, которая, в отличие от администрации Обамы, продемонстрировала готовность действовать в своих собственных интересах. Теперь, когда Обама отказался от миропорядка по-американски, сложившегося после окончания Второй мировой войны, для США и их союзников жизнь стала гораздо труднее. И эту ситуацию будет довольно сложно исправить, независимо от того, кто придет на смену Бараку Обаме.
Ли Смит — старший редактор издания The Weekly Standard.
