Каждому хорошо известно, что проводниками православия среди славян были Константин (перед смертью принял имя Кирилла) и Мефодий.
Двум знаменитым братьям ― уроженцам знатного семейства в Салониках ― выпала честь познакомить с христианской книжностью целые народы. С давних пор они считаются культовыми и в России, вооружившими православную веру. Старший брат Мефодий начинал военным, обладал административными способностями, затем принял монашеский постриг, младший ― рано окунулся в научно-религиозный мир, став библиотекарем при константинопольском патриархе, совершал миссионерские поездки к хазарам, к арабам.
Но главным делом Константина стало просвещение славян, чем тот занялся по поручению того же патриарха Фотия. Такова официальная версия РПЦ, причислившей братьев за заслуги перед православием к лику святых. Однако на деле эта история выглядит совсем иначе, а поскольку она базовая для понимания религиозной обстановки в Киевской Руси, то об этом нужно сказать несколько слов. Тем более что кирилло-мефодиевская проблематика во многом превратилась в вотчину церковных апологетов, а также исследователей церковнославянского языка.
Просветительская деятельность братьев ― наглядный пример того, каким острым противоборством Рима и Константинополя отличалась атмосфера той эпохи. Крупнейшие государственные образования Средней Европы (Болгария, Моравия) превратились в арену ожесточенного религиозного соперничества. Особенно это касается Моравии, включавшей тогда Словакию, часть Чехии, южную Польшу, Лужицу. В местной церкви хозяйничало баварское духовенство. Но моравский государь Ростислав тяготился немецкой опекой, пытаясь сбалансировать их влияние. К тому же паства с трудом воспринимала латинские религиозные тексты: мысль об использовании народного языка витала в воздухе. Прибывший туда Константин взялся создать особый алфавит для передачи славянской речи и адаптировать греческое богослужение. В течение трех с лишним лет он перевел весь круг богослужения и подготовил кадры для поставления в церковные степени.
Здесь мы сталкиваемся с первой странностью, на которую литература не имеет сколько-нибудь внятного ответа: для такого важного дела Фотий послал человека, занимавшего сравнительно низкую степень церковной иерархии, не имевшего права рукополагать в священники.
Более того, именитый константинопольский патриарх вскоре вообще утрачивает интерес к миссии. Видимо, сыграли роль сложные отношения патриарха и Константина: скупые источники сообщают о расхождениях между ними, в том числе и догматического характера. Завершив перевод священных книг на славянский язык, братья отправились не обратно в Византию, что казалось бы естественным, а прямиком в Рим. Хотя там от проделанной работы в восторге были далеко не все, папа Андриан II устроил им торжественный прием. Подчеркнем, Константин и Мефодий готовили свой визит именно в Рим. Об этом свидетельствует то, что они заранее запаслись мощами святителя Климента, особенно чтимого Римской церковью.
Эти факты остаются крайне неудобными для поборников РПЦ не одного поколения: длительное пребывание борцов за православную веру в Венеции и Риме, мягко говоря, не улучшает их образ. И уж совсем из ряда вон выходящим является освящение папой сделанных переводов и признание славянской литургии богоугодной: начало служений по ним началось в римской церкви Св. Марии. Там же состоялось рукоположение подготовленных Константином учеников в священники, включая Мефодия, бывшего до того простым монахом. Посвящению в епископы самого Константина помешала серьезная болезнь: прикованный к постели он принял схиму, имя Кирилл, под коим и вошел в историю, скончавшись в 868 году. Его даже хотели похоронить в главном храме Римской церкви ― соборе Св. Петра, но брат настоял на его захоронении в церкви Св. Климента, рядом с мощами святого. В сан епископа, а затем и архиепископа возвели самого Мефодия, пользовавшегося расположением и покровительством следующего понтифика на римском престоле Иоанна VIII.
Мефодий оправдывал высокое доверие, подготовив правовой кодекс «Закон судный людям», содержащий суровые санкции тем, кто недостаточно проникся христианством. За нежелание «творить требы и присяги» предусматривалась конфискация имущества и даже продажа в рабство. Кодекс стоял на страже особого положения церкви в жизни. Умер Мефодий в 885 году, рукоположив почти двести священников и оставив преемником одного из моравских учеников. Примечательна данная тому характеристика: стойкий в вере и прекрасно знает латынь. Правда, после кончины учителя мефодиевских учеников изгнали: они стали жертвой борьбы паствы и немецкого духовенства, а сама Моравия вскоре прекратила свое существование. Но их дело не пропало даром: Кирилла и Мефодия свято чтили в Киевской Руси. До нас дошли их жития, датируемые ХII столетием.
Вот такая миссия была реализована святыми Кириллом и Мефодием. Как можно оценить ее в свете изложенного?
Ответ, на самом деле, не вызывает больших затруднений ― перед нами типичный униатский вариант, продвигаемый Римом для распространения своего влияния. Такой религиозный формат, адаптированный к греческому обряду, оптимальный инструмент для папского престола.
О том, что Кирилло-Мефодиевская эпопея именно из этой серии, большого секрета для специалистов не составляло. Например, дореволюционный знаток РПЦ Евгений Голубинский (Песков) в своих трудах описывал их просветительскую миссию, недвусмысленно давая понять, откуда «растут ноги». Лишь пребывание в штате Московской духовной академии не позволяло ему называть вещи своими именами. Не случайно, уважаемый профессор, не пренебрегавший подобными сюжетами, находился под подозрением у обер-прокурора Святейшего Синода Константина Победоносцева, нутром чувствовавшего угрозы для официальной церковной доктрины.
Ведь за признанием Кирилло-Мефодиевского униатства неизбежно следовали более серьезные вопросы о том, что собой представляло христианство Киевской Руси, провозглашенное нашим живительным источником.
Источник: pfact.ru
