Славянский союз, кто прав: Путин или Пушкин? ("Haqqin.az", Азербайджан)

Украина не просто отгораживается от России китайской стеной. Она разрушает один из главных русских мифов, на котором держится вся идеология российской имперскости —  старый, как и сама российская империя, миф о славянском братстве и союзничестве. Парадокс заключается в том, что по большому счету Кремль должен быть благодарен Киеву за это.

Какого союза желает Россия?

Парадокс идеологии Нэзалежности, которой вооружилась Украина, заключается вовсе не в том, что она обрекает себя на одиночество или сомнительные союзы с Западом. Она толкает Россию к осознанию ветхости и устарелости мифа о славянском союзе, его противоречии самой сущности сохранения традиционной черты России —  многонациональности, в которой некое славянское единство может быть лишь одной из подпорок неогосударственного проекта, но никак не главной конструкцией модели. И уж если говорить начистоту, то Россия сама отказалась от той модели, в которой многонациональность утверждалась как образ жизни —  СССР, а государственное устройство предполагало равноправие народов, не отменяющее доминантную роль России в политической системе —  Союзе.

И с этой противоречивостью были согласны все. И продолжали бы так считать, если б Ельцин и Ко не разменяли Союз на независимую Россию. Недальновидность этого шага обнаружилась буквально на второй день, когда стало ясно, сколько бы республик не откололось от Москвы, она по-прежнему остается столицей многонационального государства, принципиальное отличие которого от СССР только в масштабах территории и количестве населения. То есть имперское своеобразие никуда не улетучилось. А если следовать и далее по этой логике, надо будет признать, что Россия может сохраниться в истории, как то предопределено судьбой. И как однажды нарек ее один из самых ужасных и великих правителей: «То не страна, то континент!». Имел ли в виду царь Петр евразийский континент? Если путинским проектом является евразийский Союз, то чем объяснить вечную погоню за призраком славянского союза? Оставим этот вопрос для дотошных исследователей замыслов Петра Великого и знатоков тайны русской души.

Напомним только —  такого рода идеологии —  удел юных мечтателей. Попытки политиков, в том числе и достаточно сильных, кончились полнейшим фиаско. Где арабское единство Насера? Сегодня туранизм так же далек от реальности, как во времена его самых горячих сторонников.

Кому верить: Путину или Пушкину?

На данный момент кажется, что сама история стучится в кремлевские двери с одной единственной целью —  разбудить ото сна, точнее, от сладкого наваждения, которое преследует и не дает покоя русской политической философии, как всякая нереализованная идея.

Путину и его советникам следует признать свое поражение именно в этом сегменте противостояния, как говорят ополченцы Донбасса, с «украми» —  попытке навязать им славянский союз. Во всем остальном —  присоединении Крыма, защите своих соотечественников в Новороссии и вызове США, а вместе с ними и всему Западу, он скорее прав, вернее, прав по-своему. Он мог бы сказать, как однажды ответил европейцам его великий соотечественник: «О чем шумите вы, народные витии? Зачем анафемой грозите вы России?» Но ни он, ни кто-либо другой из его апологетов не сделал этого, хотя в России к месту и не к месту любят цитировать Александра Пушкина. Отчего же путинские идеологи не призвали на помощь великого Пушкина? Не от того ли, что знаменитое стихотворение «Клеветникам России», как и всякое гениальное произведение, читается сегодня как провидческое.

Послушайте: «Оставьте: это спор славян между собою, домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою, вопрос, которого не разрешите вы». Что правда, то правда, тем более, что ни Вашингтон, ни Брюссель этим совершенно не озабочены. А совсем наоборот. К тому же ключевой мыслью в приведенных строках является вовсе не намек на неспособность или нежелание разрешить конфликт, а признание того, что он достался славянам от давних предков. Александр Сергеевич, как и многие его современники, прекрасно был осведомлен, что племена славянские «давно…враждуют…меж собою», и трудно сказать, кто больше прав: «Кичливый лях иль верный росс?».

От Лжедмитрия до Гомулки

С поляками Русь воевала так долго и так ненавистно, что многие при социализме не предполагали, что речь идет о двух братских славянских народах. И войн этих, если верить историкам, в том числе и российским, было великое множество. Первая из них вспыхнула в самом начале XYII века, последняя разразилась уже при большевиках. Причем Советская Россия была поддержана частями Украины и Белоруссии. И что интересно, украинские войска к концу этой войны фактически перешли на сторону поляков. Заняты были выяснением отношений соседи и почти весь XYIII век. И закончился этот своеобразный приключенческий сериал первым разделом Речи Посполитой, к слову, между Россией, Пруссией и Австрией.

К чему приложил свою руку и генералиссимус А.В. Суворов. Из чего вовсе не следует, что братья-славяне и поляки были такими уж безобидными. До безжалостных ударов Суворова ляхи на протяжении десятилетий не скрывали, что намерены прибрать к рукам русское государство и были не так уж далеки от этой вожделенной цели. Польше удалось дважды посадить на российский престол своих агентов влияния, как сказали бы сейчас, поддельных царей —  Лжедмитрия Первого, а затем и Второго.

Русские в некотором роде реваншировались уже при коммунистах, приведя к власти в Варшаве Эдварда Охабу после войны и далее Гомулку, Герека и генерала Ярузельского. Ответом поляков явилась «Солидарность» с Лехом Валенсой, выдающимся русофобом. На нынешнем этапе войны России за братский славянский союз трудно найти больших антагонистов, чем русские и поляки. В отличие от поляков болгары долгое время считались близким по духу и по вере славянским народом. Эта дружба, как пелось в песнях, крепла на Шипке в годы совместной войны с Османской Турцией. Однако на следующем же историческом повороте Болгария оказалась в стане военных недругов России. Это можно было бы считать досадной ошибкой правителей и политических элит Болгарии, если б такой же фортель не выкинули они в годы Второй мировой войны, помогая Гитлеру живой силой и вооружением. Есть еще Словения, Сербия. На слуху ельцинский фальш-десант в Приштину, якобы держать совместную оборону против НАТО. А в памяти беспощадные бомбардировки Югославии, ее распад на фоне портретов криво улыбающегося Ельцина. И вот горькое путинское признание на годичной пресс-конференции, в миг полнейшей изоляции России: «Не самостоятельные они, эти славянские государства…». Пожалуй, самой преданной и верной была и остается Белоруссия. При Ельцине вполне мог бы состояться союз двух народов, что дало бы толчок иным геополитическим тенденциям. Но несколько поездок А.Лукашенко по регионам России в начале 90-х продемонстрировали, какого президента хотят иметь русские, и Борис Николаевич надолго остыл ко всяким разговорам о славянском союзе.

Скажи мне, кто твой друг…   
 
Советские публицисты в свое время вдоволь поиздевались над словами лорда Генри Джона Темпла Палмерстона, сформулировавшего принцип британской дипломатии на все времена: «У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. У Англии есть только постоянные интересы». (Ему же, кстати, принадлежит другая политическая формула-признание: «Как тяжело жить, когда с Россией никто не воюет»). Нечто похожее, но в чисто идеологическом плане можно сказать о России. Какую бы политику не проводила Россия (дореволюционная, советская и постсоветская), она подчинена определенной жестко детерминированной идеологии.

Причем если коммунистическая идеология исключала любую форму национализма, то подспудно панславизм стал пробивать себе дорогу задолго до того, как Горбачева осенила идея перестройки. Автор сих строк впервые услышал о славянском душке, вы очень удивитесь, читатель, на лыжной прогулке дома отдыха ЦК КПСС от одного из ответсотрудников штаба советских коммунистов на полном серьезе воскликнувшего: «Вперед, славяне!». Чем привел в изумление не только нескольких кавказцев, с трудом передвигавшихся по лыжне, но и поляков, и особенно румына, полагавших, что находятся во вполне интернациональной компании. Можно говорить и о другой особенности русской политической ментальности, естественным продолжением которой является христианская приоритетность, чем вдоволь воспользовались многие друзья России —  от румын до армян. И это несмотря на то, что в часы тревоги и тяжких лихолетий рядом с нею оказывались вовсе не славяне, а те, кто кичится своим первохристианским родством. Прибалты, поддержанные США, с началом перестройки объявили свое пребывание в составе России фактом оккупации и мирно распрощались с Союзом. К ним присоединилась Грузия, цари которой десятилетиями умоляли Москву придти и избавить собратьев своих православных от опустошительных набегов басурман: персов и турок.

Армения, прислуживавшая русской армии в качестве лазутчиков и проводников во всех ее походах на Кавказ, взяла на себя функции мотора-разрушителя советской империи. И при этом —  ни слова о том, что без России она никогда бы не обрела так называемого национального очага, как и автономии для Нагорного Карабаха. Украина с самого начала была на стороне разрушителей, ту же роль играла Белоруссия, ведомая фактически немногочисленной либеральной партией во главе с лектором Шушкевичем. О преданности России и ее государственным проектам говорит отношение к всесоюзному референдуму основной части населения союзных республик.

Безусловно, выступили за сохранение СССР Казахстан, среднеазиатские республики, Азербайджан. С оговорками —  Украина. Среди активно бойкотировавших референдум, помимо прибалтов —  Армения, Грузия и Молдавия. Причем в сентябре в Армении провели голосование оставаться ли республике в составе СССР, и вот его итоги: 95% избирателей приняли участие в голосовании и 99% высказались за выход Армении из состава Советского Союза. (Это —  информация к размышлению о ее пребывании в новом союзе —  Евразийском). На съезде народных депутатов национал-демократы всех мастей подвергли остракизму тех, кто выступал за сохранение СССР, назвав их татаро-монгольским большинством. Под этим углом зрения нынешняя расстановка сил вокруг России не особенно отличается от политических предпочтений двадцатилетней давности: Украина окончательно сбросила маску, Белоруссия —  самая близкая славянская страна, беззастенчиво требует соответствующую плату за так называемую славянскую солидарность, Армения до последней минуты открещивалась от Евразийского экономического союза, пока Саргсяну открытым текстом не указали на двусмысленность его поведения.

Камо грядеши, Русь?

Путин однозначно высказался по данному вопросу на своей последней пресс-конференции: на Восток. Впрочем, для этого достаточно было взглянуть на итоги его последних визитов, встреч, подписанных документов. Дипломатические приоритеты Москвы —  это Пекин, Дели, Анкара. Но вот вопрос —  чем он вызван, этот новый разворот?
«Это не вопрос политики, а вопрос энергичного экономического развития Китая, Индии, Турции. Турция нуждается в энергоресурсах, конечно, мы будем им помогать». Но это еще не все и как думается —  не самое главное. «У нас с Турцией много чего было в истории. Я думаю, нам надо брать пример с Германии и Франции. Мы очень заинтересованы в развитии отношений с Турцией и будем это делать». Так считает президент России. Славянский фактор в формирующемся союзничестве новых сил постсоветского пространства отражает лишь присутствие России в геополитическом раскладе, но никак не доминантную идеологию, построенную на историко-этнических предпочтениях.

Однако очевидна и роль, отводимая в формирующемся союзе Армении. Аналитики в Ереване, близкие к правящему режиму, внушают обывателю, что их страна на первых порах может пригодиться в качестве «блуждающего» форварда —  для нейтрализации растущего влияния Казахстана. Сама же Армения озабочена растущим влиянием Турции и сближением, пусть пока и чисто экономическим, Анкары и Москвы. В Ереване всерьез обеспокоены настроем Москвы на перевод российско-турецких отношений без оглядки на историческое прошлое двух стран.

В отличие от Путина и Эрдогана для Саргсяна, как впрочем для любого политического деятеля в армянстве, на события далекого прошлого предпочитают смотреть сквозь очки собственных интерпретаций исторических фактов.

«Мне жалко русских. Они похожи сейчас на армян 25-летней давности, которые оторвали у соседей Карабах и всему миру пытались доказывать, какие они древние, умные, хорошие, и какие плохие азербайджанцы», —  написал в своем профиле в социальной сети «Фейсбук» армянский публицист Ваге Аветян. Трудно сказать, является ли это признание признаком запоздалого прозренья в обществе или же перед нами бунтарь-одиночка? Это отнюдь не праздный вопрос, ибо в Ереване мыслят старыми как мир категориями аннексии и никто не собирается отказываться от территориальных претензий к большинству своих соседей.

Более того, актуализация проблемы Джавахетии свидетельствует о том, что мифическая карта Великой Армении еще долго будет оставаться путеводной звездой армянского национализма. А это значит, что Армения всегда будет востребована теми, кого не устраивает новый российский разворот —  на Восток. Приходится делать вывод, что оставаясь формально союзником России в Евразии, Армения одновременно будет выполнять роль проводника политики внешних и внутренних антироссийских сил. Как, собственно, она всегда и поступала. Зная способность армянских политиков играть одновременно на разных досках, можно не сомневаться, что теоретическая возможность воспользоваться шансом и вписаться в общий геополитический тренд вряд ли увлечет всерьез и надолго Ереван.

Хотя шанс этот обещает мир и стабильность региону и приемлемое урегулирование спорных вопросов. А жаль! Ибо Армения в очередной раз может упустить не только шанс на лучшую жизнь. Она в этом случае лишится и своего козыря —  ставку на силу. Ну, а если разворот на Восток не состоится ввиду поражения России в противостоянии с США? Вопрошал же поэт: «Иль русского царя уже бессильно слово? Иль русский от побед отвык?». Увы, многим кажется, что так оно и есть —  бессильно не только слово, но и дело. В таком случае близок день, когда тот, кто подарил армянам национальный очаг, получит возможность еще раз убедиться в том, чего стоит союз в исполнении Армении. Ибо сегодня на вопрос, заданный Пушкиным: «От потрясенного Кремля до стен недвижного Китая, стальной щетиною сверкая, не встанет русская земля?..» в Ереване отвечают: «Нет, не встанет…» Не потому что так оно и есть. А потому что так больше устраивает Армению и ее покровителей на Западе…