Андрей Шитов — о русских детях, американской свободе и универсальных ценностях
В России опять ломаются копья по поводу того, что наших детей не пускают в Америку. Ни насовсем, ни даже погостить. И даже за чужой счет, что многих особенно возмущает.
Мне позиция возмущающихся представляется морально ущербной. Лозунг «Давайте отдадим наших детей в чужие руки, им так будет лучше», в моей голове не укладывается. По-моему, нормальные люди так рассуждать не могут.
Даже крайний случай — «у нас ребенок умрет, а там его могут вылечить» — в принципе не составляет исключения. Да, в безвыходных ситуациях, очевидно, надо жертвовать всем ради жизни и здоровья ребенка. Но при этом ясно сознавать, что правильный подход — отправить на лечение туда, где оно есть, оплатить его из любых источников, включая государственные, а затем вернуть свое чадо домой. Так, как сделали бы любые нормальные родители. А просто сбыть с рук, «с глаз долой, из сердца вон» — это позор.
Кстати, американцам в подобной ситуации и в голову не пришло бы рассчитывать на каких-нибудь заморских благодетелей. Они и на своего собственного дядю Сэма в этом смысле не особо оглядываются. Главная опора в подобных случаях — родные и близкие, Церковь, а также профильные общественные организации, прежде всего объединения людей, сталкивающихся с той же проблемой, включая тяжелые и редкие болезни. Здесь это называется «переплетение корней травы», и эти «сетевые технологии» существуют в Америке чуть ли не со времен ее основания, а при нынешнем уровне компьютеризации охватывают буквально любую нишу. И реально помогают реальным людям.
Я четверть века наблюдаю изнутри жизнь Америки и американцев и многие темы, включая «детскую», знаю на множестве конкретных примеров — и счастливых, и драматичных. Помню, изначально я безоговорочно выступал за международные усыновления и с восторгом писал о подлинных чудесах любви и великодушия — наподобие случая, когда американский ветеран-инвалид Рональд Гринфилд, вернувшийся на одной ноге из Вьетнама, в буквальном и переносном смысле поставил на ноги двух мальчишек из подольского детдома. Сам видел, как те уже подростками чуть ли не чечетку отбивали на своих протезах.
Но, к сожалению, со временем мне открылась и изнанка детской «американской мечты». Писал, наверное, обо всех местных ЧП с приемными детьми из России, с некоторыми из ребят знаком лично. Считаю подлинными американскими героинями приемную мать-бабушку Филлис Мэтти-Джонсон, воспитывающую близнецов Тулимовых, братьев погибшего Виктора (она же, кстати, первой сообщила и о гибели в другой семье Вани Скоробогатова), соцработницу из Техаса Диану Блэк, опекающую брата и сестер Климовых. При этом с не меньшим уважением отношусь и к российским дипломатам в США, особенно юристам, делающим всё возможное для защиты интересов наших ребят.
В целом, как мне теперь ясно, усыновления в США — это бизнес. Конечно, очень специфический, но и весьма прибыльный. И дети в нем, как ни кощунственно это звучит, — своего рода живой товар, предмет купли-продажи, в том числе на профильных электронных «биржах». Российские дети всегда пользовались повышенным спросом как белые и сравнительно «недорогие» (хотя стоимость усыновления всё равно исчислялась в среднем десятками тысяч долларов). В том числе и поэтому их сейчас в США так много — по некоторым оценкам, более 60 тыс. человек.
Все они как минимум до совершеннолетия остаются российскими гражданами. Именно поэтому наши дипломаты в меру своих сил и возможностей пекутся об их судьбе. И так было всегда — не только при нынешнем обострении отношений, но и в самые что ни на есть «перезагрузочные» годы. Не случайно именно тогда по настоянию Москвы было заключено профильное межправительственное соглашение.
Другое дело, что американцы всегда признавали законность этого российского интереса только на словах. Для них с момента получения иммиграционного статуса в США ребенок становится американским, а какое там у него еще гражданство, по большому счету никого здесь не интересует. В теории это вроде бы не так уж и важно: как-никак, Америка считает себя образцом правового государства. На практике, однако, права и интересы детей удручающе часто нарушались и нарушаются, а защищать их если и удавалось, то с большим трудом и, несмотря на все договорные обязательства, при практическом бездействии федеральных властей США.
Точно такая же ситуация наблюдалась и в нашумевшей в последнее время истории с российским подростком-«невозвращенцем», приведшей к приостановке участия России в программе школьных обменов FLEX. Мера, конечно, крайняя, но вынужденная. Недовольных новым «запретом» я бы спросил: «А вы отпустите своего ребенка в гости, если он может и не вернуться оттуда домой? Если его там без спросу решат «приютить», якобы для его же блага? И даже если сам недоросль будет с этим согласен?».
Таких программ я тоже перевидал достаточно. Первое, что в них бросается в глаза, — это несоответствие названия «обмен» сугубо одностороннему содержанию. Та же FLEX работает только на прием в США «будущих лидеров» в возрасте 15–17 лет из постсоветских государств, за исключением стран Прибалтики, Белоруссии и Узбекистана. Собственных же школяров американцы направляют за рубеж по другим программам, и я обязательно поинтересуюсь (прежде просто в голову не приходило, а теперь потребуется определенное время для выяснения), бывали ли случаи, когда бы юных американцев за рубежом чем-то всерьез обижала принимающая сторона, и если да, то чем это обычно оканчивалось. Сам я даже упоминаний о чем-либо подобном не припоминаю.
Зато хорошо помню, как пять лет назад меня пригласили на встречу с участниками программы FLEX в Newseum — «Музей новостей», информационно-пропагандистский комплекс стоимостью в полмиллиарда долларов у подножия Капитолийского холма. Детей там усадили перед огромным экраном с «картой свободы», на которой их страны были закрашены каким-то мерзким коричневым цветом. Под стать ему были и комментарии «специалистов» из местного агитпропа. Тех, кто пытался неумело возражать, осаживали, «давили авторитетом».
Когда до меня дошла очередь, я популярно объяснил ребятам, что происходит. Что и зачем делают с их мозгами лощеные американские дяди и тети, получающие за это зарплату. Те, кстати, тоже пытались спорить, но быстро скисли. Зато лица детей на глазах просветлели. Некоторые потом подходили благодарить.
Разумеется, больше меня на подобные посиделки не звали. Зато сам я еще несколько месяцев пытался выяснить у «ответственных должностных лиц», включая тогдашнего юрисконсульта Госдепа, не противоречит ли увиденное законам самих США по части воздействия на чужих детей. Отстал только после того, как понял, что ничего вразумительного, кроме стандартных разглагольствований о «свободе мнений» и плюрализме, всё равно не добьюсь.
Средства федерального бюджета США на FLEX и другие подобные проекты тратятся, конечно, осмысленно. Доказывая их необходимость, специалисты по «публичной дипломатии» неизменно подчеркивают, что это один из самых эффективных способов укрепления международного престижа США, интереса и симпатий к американскому образу жизни. Хронический глобальный дефицит таких симпатий в Вашингтоне сознают и воспринимают достаточно болезненно; деньги на агитпроп выделяют исправно. А тот оголтело превозносит «права и свободы личности» как чуть ли не единственную «универсальную ценность».
При этом, кстати, невольно складывается впечатление, что эти самые права и свободы — не только боготворимая американцами святыня (это действительно так, пропаганда работает прежде всего в собственной стране), но и вполне прозаический инструмент государственной внешней политики США. Своего рода «американский пылесос», собирающий со всего мира чужие мозги и деньги за счет притягательной силы «идеалов». А не приноси они подобной осязаемой выгоды, ни в какой политический принцип Вашингтон бы их и не возводил.
Кстати, в 2011 году я уже ставил на брифинге в Белом доме вопрос об оборотной стороне американской свободы. Поводом послужил очередной массовый расстрел людей вооруженным маньяком, в котором тогда пострадала член конгресса США Габриэль Гиффордс. Неожиданно для меня в местной прессе вспыхнул мини-скандал, меня обвиняли не только в «покушении на святыни», но и чуть ли не в «разжигании новой холодной войны». Тезис об оборотной стороне свободы позже публично оспаривал даже сам президент США Барак Обама.
Теперь же меня преследует еще более крамольная мысль. По-моему, своеволие, эгоизм, личная корысть — не оборотная, а самая что ни на есть лицевая сторона американской свободы. Потому что именно они создают главную «тягу» в том самом «пылесосе». Никто ведь не манит — и не едет — в Америку поработать на благо общества. Наоборот, подразумевается, а то и открыто говорится, что думать исключительно о собственной выгоде, делать для собственного преуспевания «всё, что не запрещено законом», — правильно и даже почетно. А сама хваленая «власть закона» в США в таком случае — не более чем защитный механизм, выработанный обществом из-за того, что без него дикая вольница одержимых личным успехом людей, к тому же имеющих свободный доступ к оружию, просто опасна.
Другое дело, что при всем том американцы действительно устроили свою жизнь многим на зависть. И извиняться за это, а тем более уступать кому бы то ни было свое привилегированное положение совершенно не собираются. Наоборот, всеми силами стараются его сохранить и укрепить, в том числе и за счет приезжих. А у тех — свой интерес.
Вот как раз пока писались эти строки, судьба свела здесь с коллегой, москвичкой. Та привезла ребенка с тяжелым заболеванием на обследование в Национальный институт здравоохранения США. За счет американцев, с проживанием в чудесной гостинице прямо при медцентре. И то, что пригласили ее хозяева в собственных научных интересах, ей безразлично. Она мечтает о чуде.
Автор — корреспондент ТАСС в США
Источник: Известия
