Дарина Шевченко
В деревне Кусепеево Салаватского района Башкортостана долгая и упорная борьба с пьянством завершилась ошеломляющим успехом. Жители этой деревни объявили себя трезвенниками. На сельском сходе было принято решение — больше не употреблять.
«Почти все бросили выпивать. Да, есть еще несознательные элементы. Но в целом держим курс в правильную сторону», — говорит Наиль Юсупов, глава Кусепеева.
По словам Роберта Давлетшина, активиста движения «Трезвый Башкортостан», села в республике, как и во всей России, неумолимо спиваются. Это подтверждают данные Минздравсоцразвития: горожане во всей стране стали выпивать меньше, а в деревнях ситуация плачевная. Местные власти разных регионов пытаются отучить селян от вредного пристрастия. Что только не делали: кодировали за счет государства, показывали фильмы о страшных последствиях употребления алкоголя, привозили известных борцов с алкоголизмом, чтобы они читали лекции.
В Башкортостане инициатива возникла снизу. Жители республики самостоятельно объединились в общественную организацию «Трезвый Башкортостан». «Чтобы совместно пропагандировать и практиковать трезвый образ жизни. Сколько уже можно. Особенно на селе. Там ситуация совсем критическая. Деревня Кусепеево первая объявила у себя тотальную трезвость», — рассказывает Роберт Давлетшин. Кусепеево — небольшая башкирская деревня в 300 км от Уфы. Тут нет газа, печное отопление. Только один магазин, где уже несколько месяцев не продают алкоголь. Школьное здание, оно же сельский клуб, требует ремонта. В деревне живет около 300 человек.
«Основной пункт нашей антиалкогольной кампании — собственный положительный пример руководства, а то не все деревенские начальники ведут трезвый образ жизни, — рассказывает Юсупов. — Лично я еще в ранней юности понял, что если не бросишь пить, то бросишь самого себя, поэтому и не начинал. Мои дети и жена меня никогда пьяными не видели, хоть спросите». По словам Юсупова, жизнь в Кусепееве суровая: «Все силы деревня сейчас тратит на выживание, поэтому выбор простой — либо жить, либо пить».
В отличие от Юсупова староста деревни Ирек Гарипов, его верный соратник в борьбе с пьянством, раньше был очень даже не против. «Бывали дни веселые, — мечтательно говорит Гарипов, но спешно берет себя в руки и добавляет строго: — Безусловно, алкоголь — зло». Староста бросил пить после того, как погибла его односельчанка. «Она сильно прикладывалась, а у нее семь детей было. Однажды набралась в очередной раз, запрягла лошадь и поехала в другую деревню. Управлять нормально лошадью, конечно, не могла, вот животина ее понесла на трассу. Навстречу фура. Умерла тетка сразу, а вот лошадь, удивительно, осталась жива», — рассказывает староста, добавляя, что страшный пример в прямом смысле отрезвил его.
«Многие деревни пьяные, потому что главные сами пьют. Каков поп, таков и приход. У нас первые люди на селе — директор школы, фельдшер, ветеринар — убежденные трезвенники, остальные за нами тянутся. Быть не хуже односельчан — основной деревенский принцип», — не устает повторять Юсупов. По данным главы, сейчас в деревне не «употребляет вообще» 80% жителей.
По словам Рамиза Урманшина, начальника отдела по работе с территориями и кадрами Салаватского района, Кусепеево — необычная деревня. «Молодые, как правило, из деревень уезжают в город, а здесь после окончания школы многие остаются, потому что обстановка нормальная, жить можно, нет ощущения полной безнадеги», — говорит Урманшин. 25-летний Ильфат Гарипов, учитель английского языка, родное Кусепеево покидать не собирается. «Раньше думал уехать, но за последнее время жизнь изменилась. Привел домой невесту. Скоро женюсь», — рассказывает Ильфат. Свадьба у Гарипова будет обязательно безалкогольная.
«С этой деревни началась мода на безалкогольные свадьбы», — говорит Давлетшин. Гумер Галимов, тамада, который и специализируется на проведении таких безалкогольных свадеб, утверждает, что заказов у него все больше. «Сначала как-то странно кажется на трезвую голову праздновать, а потом понимают, что веселиться можно не напиваясь. Драк на таких свадьбах, между прочим, никогда не бывает, плюс экономия на спиртном для хозяев, что немаловажный аргумент», — считает Гарипов. «Сейчас организованно обучаем руководителей сельских ДК, как проводить всякие праздники и дискотеки без алкоголя. Некоторые, конечно, сомневаются, но мы будем убеждать», — говорит Давлетшин.
«Пропаганда у нас очень простая: мы объясняем, что на селе сейчас капитализм. Хочешь жить — надо работать и вертеться. Готовы помочь трудоустроиться или, например, открыть свой бизнес. Так и говорим: «Не пей, а мы подсобим, не пропадешь», — говорит Юсупов. Глава уверен, что возможность заработать себе на хлеб у селян есть. Например, Алсу Газимова изготавливает кумыс по старинному рецепту и продает. Спрос на ее товар большой, недавно она наняла трех помощниц из своих же односельчан. «Мне выпивать нельзя. Я же с животными все время. А скотина пьяных не любит. Не подпустят козы меня к себе, если я сама на рогах к ним приду», — рассказывает Алсу.
Преимущества трезвой жизни в Кусепееве очевидны еще не всем. «Вот здесь у нас обитает главный противник трезвого образа жизни», — говорит Юсупов, показывая на ветхий деревянный дом с пыльными окнами. «Противник», пожилой беззубый мужчина, который еще не отошел от вчерашнего, услышав наши голоса, выходит из-за своей калитки. «Зовут меня Хан, пью, пил и буду пить», — представляется он. Хан провел за решеткой 27 лет жизни, а после того как вышел на свободу, вернулся в родную деревню. «Жить мне мало осталось, оставьте в покое, мне пиво и водка жизнь скрашивают», — говорит Хан и смотрит при этом на начальство с осуждением. Юсупов рассказывает, что Хан сел в тюрьму за воровство, потом выходил на свободу — и снова на нары. «Первое преступление совершил по пьянке, когда мальчишкой совсем был. На селе почти в любом горе пьянка виновата. Сейчас его уже не переубедишь. К слову, почти все противники трезвости в нашей деревне — это пожилые одинокие люди, их уже не переделаешь, да и неудобно старикам морали читать», — комментирует Юсупов.
Глава деревни рассказывает: новость о том, что Кусепеево завязало с алкоголем, вызвала большой ажиотаж в соседних селах. Многие начали завидовать прогрессивному селу и провоцировать непьющих жителей Кусепеева. «Приходят иногда, ироды, с бутылками, ходят по нашим улицам поддатые и соблазняют наших трезвенников», — печалится староста Гарипов. «Начальники из соседних сел прикалываются надо мной, мол, вон главный трезвенник приехал, давайте ему нальем», — вздыхает Юсупов.
Среди соседних сел у Кусепеева есть не только завистники, но и последователи. Русская деревня Гусевка, которая находится в том же Салаватском районе, в ближайшее время тоже объявит себя трезвой. Староста Гусевки Дмитрий Гусев объясняет такое решение тем, что большинство населения деревни работает в качестве обслуживающего персонала в известном башкирском санатории «Янган-Тау», и для них трезвость — это производственная необходимость. «Люди там очень много зарабатывают по деревенским меркам, больше 20 тыс. некоторые. Но если утром управляющий учует спиртной дух, сразу увольняет», — рассказывает староста. Водку в сельском магазине продавать уже запретили. Правда, полки там заполнены пивом разных сортов. Староста обещает, что к Новому году в Гусевке нельзя будет купить даже слабоалкогольные напитки.
С этим не согласны не только пьяницы. Лариса Ивановна не так давно вернулась в Гусевку из Грузии, где прожила несколько лет. Там она привыкла выпивать ежедневно немного красного вина «для здоровья», поэтому трезвые меры, которые собирается принять родная деревня, ее несколько огорчают. «Лучше не запрещать пить, а прививать культуру пития», — рассуждает интеллигентная пожилая Лариса Ивановна, обмахиваясь листьями мелиссы и мяты.
«В селе так не бывает: у нас либо совсем не пьют, либо напиваются до чертиков. Не тот менталитет у наших селян, культура пития у нас не приживется», — возражает Рамиз Урманшин. В качестве примера он приводит соседнюю деревню Илек. «Совсем спилась. Сейчас многие бросили свои дома и уехали оттуда. Те, которые остались, пьют горькую не просыхая. Пропала деревня», — говорит Урманшин.
От Гусевки до Илека ехать десять минут на машине. В четыре часа вечера на улице в деревне ни одного человека. Через каждые десять метров заброшенный дом, с разбитыми окнами и запущенным огородом. «Жутко это все выглядит», — ежится Урманшин. Около одного из жилых домов стоит с ведром симпатичная аккуратно одетая женщина лет сорока. Зовут Надеждой. «Пьют как лешие, — говорит она, — а что делать? Работы нет, цели в жизни нет. Кто не пьет, тот самогоном торгует. Конечно, я нет», — спохватывается женщина. Она жалуется, что от соседей-алкоголиков нет никакой жизни, мол, целыми днями пьют, поют и дерутся.
На этих словах появляется один из тех самых пьющих соседей, Николай, худой мужчина неопределенного возраста. Он не может стоять на ногах и садится на корточки. «Николай, ты знаешь, что мать твоя лежачая, не ела уже три дня и воды у нее нет. Почему ты к ней не заходишь?» — спрашивает его Надежда. Николай заявляет, что хочет опохмелиться, а магазин закрыт, пока он не «вылечит» похмелье, с места не сдвинется. Надежда продолжает его упрекать. Николай раскачивается из стороны в сторону, а потом отчетливо произносит: «Не видишь, что ль, больной я безнадежно».
Источник: «Московские новости»
