О том, что Российская Федерация – многонациональное государство, любят напоминать, главным образом, правозащитники и представители «немирных» горских народов. Тем не менее, о своих национальных интересах готовы вспомнить и давным-давно ассимилированные в стране национальности. Так, именно о национальной идентичности заговорили представители одного из финно-угорских народов России – эрзяне, когда жизнь в республике Мордовия, где они проживают, стала для них невыносимой.
Отметим, что эрзя – самоназвание одного из родственных племен, русское название которых – мордва. Второе племя, попавшее под то же русское название – мокшане, также живущие в Мордовии. Мокшанином является и президент республики Николай Меркушкин – это и вызвало, в конце концов, протесты менее многочисленных эрзян, многие из которых считают себя обиженными нынешней администрацией.
О том, какие претензии имеются у эрзян к мокшанам, обозреватель «СП» выяснил у одного из эрзянских активистов, правозащитника, юриста Ивана Елаева, ныне проживающего за пределами Мордовии из соображений безопасности:
«СП»: - Когда, как вы полагаете, началось ущемление прав эрзян в Мордовии?
- По-моему, все это началось в 1995 году.
«СП»: - Когда пост президента занял Николай Меркушкин?
- Уж не знаю, с ним это было связано или с кем-то другим… Но да, дело было в том, что пришла новая управленческая команда. И с тех пор эрзянам не было спокойной жизни…
«СП»: - В чем выражаются эти утеснения именно применительно к эрзянам?
- В том, что эрзянам – а я говорю за себя, потому что я эрзя – не дают жить. Не выполняются элементарные обязательства государства перед нами. У меня еще свежи впечатления: за последний год я похоронил нескольких родственников. Одного из них просто отказались лечить: выписали из республиканской больницы в районную, где лечить его было нечем.
Другой момент: вы не знаете, а я знаю и запоминаю, сколько эрзян от нас уехали в Москву. Деревни эрзя стоят пустые, с заколоченными или выбитыми окнами. Огромные, добротные дома! Эрзя уезжают в Москву, в другие крупные города. Им не находится рабочих мест здесь, им – нам! – неуютно, мы не чувствуем себя хозяевами на этой земле!
«СП»: - А мокшане – они чувствуют?
- Мокшане – не знаю, я за них не могу говорить. Я эрзянин, а за мокшан пусть мокшане и отвечают. Знаю только, что Николай Меркушкин и его клан – взять хотя бы и его брата, подмявшего весь бизнес в республике – не испытывают затруднений… Мы не имеем права голоса в своей республике!
«СП»: - Но ведь то, о чем вы говорите, характерно для всей России. Русским приходится так же тяжело, поглядите на русскую деревню…
- А я не знаю – почему русские, если им действительно так же тяжело, не протестуют? Это вопрос. Возьмите и начинайте протестовать!
«СП»: - Какой вариант развития событий вы считаете желательным? Может быть татарский вариант?
- Сепаратизм?
«СП»: - Зачем же, ведь татары в Татарстане добились желаемого без отделения от РФ…
- Я понимаю, да. Дело в том, что я всегда был против какого-либо сепаратизма, отделения, автономизации. Всегда. Я за многонациональную Россию и национальный мир. Но сейчас терпение уже кончается – и не только у меня, но и у большинства эрзян.
«СП»: - Почему – кончается?
- Потому что вы, в том числе русские, сами того не осознавая, дискриминируете малые народности России. Вот, скажем, сколько раз я слышал от русских, что я плохо говорю на вашем языке! И действительно, русский язык для меня не родной. И все-таки я его прилично выучил.
А в ответ – что?! Эрзянский язык для русских до сих пор – «собачий». Даже при том, что в конституции Мордовии прописано три национальных языка – русский, эрзянский и мокшанский – используется лишь первый из них. Все делопроизводство ведется по-русски! Это ли не дискриминация? Русские, правда, этого не замечают, но мы, эрзя, к этому уже привыкли…
«СП»: - Может ли решить проблемы выделение отдельной автономии для эрзя?
- Всегда говорил, что я против какого-либо разделения. Но сейчас, кажется, я уже готов бороться за отделение эрзянской автономии. Такое отделение, чтобы мы сами на своей земле могли решать, как и зачем нам жить.
«СП»: - Что может получиться в результате? Как может национальная автономия помочь решить общероссийские вопросы?
- Мы не рвемся решать общероссийские вопросы, проблемы. Мы хотим навести порядок на нашей земле. В принципе, хотя нам этого и не хочется, мы можем провести границу между нашими и мокшанскими землями. Главное – это управлять по-своему…
«СП»: - Как именно?
- Точно – пока не скажу. Но, в любом случае, нам потребуется решать системные проблемы, изменять саму конструкцию государства. По крайней мере, на нашей земле. И для этого нам нужна автономия.
«СП»: - И тогда проблемы решатся сами собой?
- Нет, конечно. Но мы, по крайней мере, получим в свое распоряжение инструменты для их решения. И окончится период более чем вековой несправедливости: нас с мокшанами собирательно именовали «мордва», хотя испокон веков мы называли себя «эрзя», а они – «мокша».
Между тем, ответ мордовских чиновников на претензии эрзянских активистов прост и очевиден. «Если не под запись, то претензии этих людей понятны, - рассказал «СП» чиновник Минобразования республики на условиях анонимности. - Но это не к нам: мы сами живем примерно так же. Республика небогатая, преспективы так себе. Народ разъезжается — ну, у эрзян разъезжается, так и у мокши все едут в города, а русских знаете сколько уехало? Только у татар чуть получше, но и те к своим, в Татарстан перебираются».
Эрзяне и мокшане — или эрзя и мокша, как они называют себя сами — два соседних фино-угроских народа, никогда не составлявших единой нации. «Мордва» - собирательное название, присвоенное этим двум народам русскими: возможно, так было удобнее учитывать и контролировать поволжских фино-угров, возможно, православным монахам и священникам — а именно они несли регистрирующувю и социологическую функцию в русском Средневековье — просто неизвестно было о том, что это не один народ, а два.
В любом случае, отношения эрзян и мокшан между собой трудно назвать полностью безоблачными. Остроты им придает то, что мокша — объективно более многочисленный народ, расселенный, к тому же, по реке Суре, где находится и столица Мордовии Саранск. Исторически, таким образом, Мордовия действительно оказывается более мокшанской автономией, чем эрзянской.
В своем обращении к депутату ПАСЕ от Эстонии Катрин Сакс группа эрзянских активистов приводит некоторые факты, касающиеся притеснений эрзян со стороны русских и мокшан. Так, авторы петиции обращают внимание на положении дел в системе образования: в меньшинстве школ и детских садов изучают эрзянский язык, мокшанскому тоже уделяется недостаточно внимания. Почти везде уроки родного языка имеют факультативный характер, что, по мнению активистов, свидетельствует о попытках принудительнро русифицировать оба народа.
«Неизмеримый урон перспективе эрзя-народа наносит сокрытие его многовековой истории. - продолжают авторы обращения. - До сих пор не создан полноценный, рассказывающий правду учебник по истории Эрзя и Мокша народов для школы. Имеющиеся книги «Родиноведение» (коллектив авторов) и «Мир истории» (В.Юрченков) не выдерживают никакой критики».
Основная причина падения престижности эрзя языка — невостребованность, отсутствие государственной политики сохранения культур национальных меньшинств, делают вывод эрзянские интеллигенты. Все службы Мордовии работают на русском языке, делопроизводство на родных языках (вполне литературных) не ведется — это основной символ неравноправия народов Федерации, по мнению эрзянских активистов.
Недовольны эрзяне и некоторыми другими аспектами жизни в республике: так, в Мордовии выходят лишь 4-5 изданий на эрзянском языке, по телевидению передачи на эрзянском крайне непродолжительны (3,5 часа в неделю). Издательства Мордовии выпускают лишь единицы наименований книг на родных языках республики. Все это, по мнению национальной интеллигенции, грозит скорой гибелью народа как идентичности — отчасти, последней отчаянной попыткой защититься от этого и служат разговоры о собственной автономии.
Похожие процессы наблюдаются и в других республиках России. Дело в том, что национальные республики, как один из артефактов ленинской – а на деле, сталинской – национальной политики, объединили соседние – часто довольно враждебные друг другу – народы. В наши дни такое административное деление сопровождается склоками между двумя «образующими республику» народностями. Так, все лето в Москве протестовали старейшины балкарских родов, протестующих против захвата всей полноты власти в Кабардино-Балкарии кабардинцами.
Симптоматично также и то, что к своей национальной идентичности граждане РФ обращаются в ситуации, когда ничего больше поделать просто невозможно. Попытка эрзян – своего рода последняя соломинка, надежда людей на то, что порочное государственное устройство вокруг них рухнет, если добиться национальной автономии.
Надежды эти не беспочвенны. Как минимум, два примера хорошей жизни, выстроенной на основе национальной идентичности, в РФ существуют. Это Татарстан, где стандарты жизни куда выше общероссийских и вплотную приблизились к европейским, и Чечня, которая не может похвастаться уровнем жизни, но зато гордящаяся абсолютной защищенностью своих жителей перед лицом российских законов.
Другой вопрос – смогут ли немногочисленные эрзяне добиться такого же градуса автономии, как татары и чеченцы. Но важно попробовать. Вполне возможно, что истинный федерализм в конце концов принесет России куда больше пользы, чем вреда.
Антон Размахнин
Источник: svpressa.ru
