Аналитика

Думаю, что приближающийся к нам на всех парах постмодерн, как его ни понимай, достаточно скоро выявит не только маразм многих постулатов капитализма, в частности, его основной лозунг «обогайщайся!», но и вызовет когнитивный диссонанс у тех поколений, которые перекормлены этими самыми постулатами, которые у них, за неимением других, вошли, что называется в «плоть и кровь» ЛЮБОГО мышления. Знаете, мы всё же мыслим некоторые базовыми такими постулатами, на которые нанизываются другие, вытекающие из них явно или не явно. Так вот таким людям придётся ментально туго.

Уже приходится, но пока это существует в полях смыслов с другими идеями – с этим можно примириться, тем более, что массового охреневания ими не происходит. В частности, общая идея артельности, общинности, кооперативности – находится в закутке-загашнике, как выброшенный за ненадобностью велосипед (поездили и хватит, уже скрипит). Да, о нём знают, но рассуждают (или вообще о нём не думают) в массовости примерно так: да, проверяли, блин, да ездили.

В чём основная «нелюбовь», скажем так, к идее артельного труда? А в том, что артель предполагает РАВЕНСТВО членов артели друг перед другом в принятии кардинальных решений. Это – тот «оселок», так «чёрная отметина», о которую спотыкаются попытки ментально охватить суть и явление артельности. Т. е. это вопрос не только мiровоззренческий, а бери выше – запредельно философский. Суть его состоит в том, что очевидно (на глаз прямо) людей НЕравенство. И как сопрягать видимое глазом и щупанное опытом с идеальной структурой какого-то воображаемого равенства – для слабых ментально людей есть непреодолимое препятствие, другими словами: когнитивный диссонанс на основе простой двухшаговой логики.

Всё верно, люди друг другу не равны по миллиардам параметров. Тогда как ЛЮБОВЬ у них общая для всех. Существует для всех. И всем распределяется она РАВНО. Каждому – не меньше, чем другим через уже существование в нашем бренном мiре. Эту идею, как может, активно продвигает православие (другими словами), именно поэтому многие склонны считать православие – правильной «идеологией» (религией) для русских, общинников по нутру. Т. е. в мiре может бушевать атомизация и разобщение, конкуренция и подавление друг друга, а вот втайне, внутри себя, человек ТОЧНО знает, что всё это СУЕТА СУЕТ, главное в другом. В чём же? А вот в любви’с, которая, опять же, равно достаётся всем, как ни крути.

Но в мiре, где подобного проявления любви, скажем так, маловато, и на государственном уровне, при всех разных звучащих словах о единениях и единстве, исповедуется всё же в реальности, в частности, через способы производства ништяков, атомизация и разобщение – человеку, изредка мыслящему об артельности, достаточно трудно не только принять эту якобы «артельность», как идею, но и трудно найти таких же, как он единомышленников. Вообще, ничего не заточено под артельность. Всё заточено под частнособственнический бизнес, хотя никто никого не принуждает, и артели можно открывать, хоть пообткрывайся.

Полагаю, что идеи артельности широко не обсуждаются, а, если обсуждаются, то лишь критикански, лишь потому, что её напрямую НИКОГДА не касаются управленцы любого звена в нашем государстве. Нижние управленцы – существа слегка подневольные, они вынужденно слушаются политику более «старших» товарищей, так же, как и средние. А вот высшие могут себе позволить и намёки, и прямую речь, и простоту, и ясность. Но они об этом НЕ говорят, не пишут. Либо отделываются общими словами по истории нашей страны, где такое явление было в гораздо более сильных масштабах (артельность и при царях всяких было широчайше развита!).

Импульса в развитии идеи артельности НЕТ, в общем. Это ни хорошо, ни плохо, а так есть. Но вот только есть одна проблема – с подступающим разрушением частнособственнического капитализма и выявлением тенденции ко всё более сильной атомизации обществ. Дело в том, что когда капитализм окончательно разрушится, а с ним канут в лету и его дебильные постулаты о конкуренции (а не любви), о рынке (а не об обезпечении потребностей через разумное производство оных), о деньгах (они перестанут работать), то придётся трудно, если на замену старушке-капе нет хоть какого-то эквивалента.

Этот эквивалент есть, разумеется, это и есть артельность, но о нём говорят настолько вяло, настолько снисходительно-жидовски, что хоть плачь. Что любопытно, ссылаются при этом на безусловный аргумент, что «ну не хотят люди организовывать артели и работать по-артельному, ну не хотят, и всё тут! А тот, кто хочет, да проблем нет, бери и артельничай, никто слова не скажет». Мне это напоминает игру в песочницу, с ограниченной площадью рассыпанного песка и жёсткими перегородками по краям: в ней интересно играть. Но вот за её пределами тоже есть кое-что, но там – вовсе не песочница. Родители при этом предпочитают своих дитятей за пределы песочницы, поиграть во что-то другое – не выпускать. Почему? Ну, а так безопасней, да и все под присмотром, сидят себе, ковыряются в песке с надутыми щеками, сопят, ведёрки свои наполняют: насыпал, высыпал, насыпал, высыпал, а то и куличек сообразил. Глядеть и радоваться.

В чём базовое отличие кооперативного, артельного труда от труда любого другого? В том, что группа людей совместно достигает определённых результатов труда. С помощью этих результатов труда, полученных совместным трудом, могущим быть разным для каждого члена артели, в результате обменов, в настоящем времени, через деньги, получается то, что в просторечии можно назвать обезпечением жизни членов артели. Или их потребностей.

Собственно говоря, отличия в этом плане от труда не артельного, а любого другого, индивидуального или основанного на частной собственности на средства производства, точно такие же: результаты тем или иным образом через деньги обмениваются на ништяки, потребные для жизни человека. И на этом можно было бы поставить точку, потому что люди предпочитают разными способами трудиться, если бы не одно, но великое «НО».

В процесс труда коллективного, или артельного, гораздо менее вероятны ошибки стратегического, долгосрочного планирования, при условии, что долгосрок обсуждается и осознаётся членами кооператива на тех стадиях принятия решения, которые требуют согласия членов артели. В процессе труда не коллективного, а разобщённого, атомизированного вероятность ошибок возрастает на порядок, хотя атомизированность – понятие относительное, всё равно все люди живут обществами и каким-то образом между собой контактируют.

Почему? Потому что единоличное владение средствами производства предполагает принятие большинства решений ОДНОЙ ГОЛОВОЙ. Умные люди, конечно, делают всё, чтобы и в таких условиях, принятия решений не были обусловлены волей одного человека, а как можно шире растекались хотя бы по нескольким головам, но тенденция такова, что, если можно быстрее что-то решить, то так и делается. И это уже банальная статистика.

На коротких сроках, en masse т. с., принятие быстрых решений РАСТВОРЯЕТСЯ в обществе или обществах, и негативные последствия, допустим, некоторых людей – нивелируются. А с годами и веками и вообще могут становится сбалансированными и настроенными. Но тенденция развивать противоречия, потому что принимают решения по одиночке, наслаивать их друг на дружку, без согласованного осмысления хотя бы несколькими головами – всё же главенствует. И вот она-то на длинных дистанциях и приводит к возникновению таких противоречий, как сейчас: к примеру, окончанию капитализма и срыву достойной работы тех же денег.

А это уже не шуточки, потому что переводит вопрос существования системы в ареал признания её полной негодности. Т. е. чисто философский вопрос, если что. Ну а философия, штука простая, она говорит прямо: многие вещи происходят потому так, а не иначе, потому что люди не желают видеть скрытых ПЕРВОПРИЧИН, они их не интересуют. Первопричины есть, они широко известны, их можно брать и осмыслять, но… не берут. И первый вопрос в перечне «первопричинных» может звучать примерно так: жизнь людей не по любви друг к другу не наладится никогда и ни при каких обстоятельствах, к каким бы уловкам люди ни прибегали, какие бы только инструменты ни изобретали, на какие хитрости, выдумывая взаимоотношения друг с другом, ни шли. Не получится. Всё будет съедено и перемолото тем маразмом, который и называется «отсутствие любви».

Ну а какая же любовь в капитализме-то? Поэтому, философы криво усмехаются и трясут козлиными своими бородками. Да вот такая, ёлки-палки, самая что ни на есть, хотя и выражается порой миллионами безполезных и безсмысленных слов.

В артельной же организации любого труда любовь скрывает себя в равенстве членов артели друг перед другом. А вот возникающая то там, то сям в артелях нелюбовь… либо рушит артели целиком, либо артели самоочищаются от некоторых членов, активно продвигающих эту самую нелюбовь в разных формах. Эта история так же стара, как мiр, и все её прекрасно знают в разных «обличьях» (толкованиях), хотя суть всегда одна и та же.

Имхо, для постмодерна (способа мышления, ментальности) будет характерен достаточно свободный разброд, достаточно свободное шатание. Но всё равно человечеству придётся тем или иным образом выработать те новые принципы, по которым ВСЁ и будет работать (худо-бедно, через пень-колоду, или ещё как). Принцип, основанный на нелюбви, ведёт к атомизации, разобщению и, в конечном счёте, просто-таки вынуждает вернуться к основополагающему принципу любви, с ним почему-то всё работает как надо. Эта базовая мысль постмодерна ещё НЕ обсуждается в той мере, в какой должна бы. Виной тому общая сумятица и пока ещё НЕ наступление махрового такого постмодерна.

Ну так пора бы уже и начать. Всё равно, рано или поздно придётся. А артельный способ труда по принципу любви подходит, как никакой другой. И с этим тоже ничего поделать нельзя.

Источник: schroedingerscat.website

Поделитесь материалом в социальных сетях.

 

 

Обеспечение проекта

Потребность: 55 000 руб./мес.
Собрано на 27.03: 4 202 руб.
Поддержали проект: 12 чел.

посмотреть историю
помочь проекту

Читайте также