Пресс-конференция Владимира Путина продемонстрировала то, что от нее по большому счету и ждали – уверенного в себе и стране национального лидера. Ставшая знаковой метафора Путина про медведя и его тайгу получила свое логичное продолжение. Путин впервые столь откровенно обозначил как невозможность уступок, так и то, что именно поставлено на кон в идущей войне с Западом.
Не только потому, что наше дело правое – хотя это действительно дает силы для борьбы – но и потому, что президент уже имеет большой опыт руководства страной как в спокойное, так и в кризисное время. Да, конечно, нынешний кризис (не валютный, а геополитический) – самый серьезный за все время его руководства Россией, но не надо забывать, что он и пришел к власти в момент начала войны, второй чеченской.
Сейчас Путин уверен, что экономика России не только устоит, но под давлением обстоятельств будет вынуждена стать более эффективной, сделав упор на стимулирование производства, и в итоге снизит зависимость от экспорта сырья. То есть будет наконец-то сделано то, о чем говорили долгие годы и к чему сам Путин все настойчивее призывал все последнее время, особенно в недавнем президентском послании.
Путин признал, что среди причин кризиса – не только внешние факторы и действие санкций (их влияние он оценил в 25–30 процентов от общих причин), но и структура экономики, которую так и не смогли изменить:
«Исходим из того, что нами многое не сделано из того, что мы планировали сделать и говорили, что мы должны сделать по диверсификации нашей экономики в течение практически предыдущих 20 лет».
При этом президент считает, что сделать это было достаточно сложно из-за благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры, «когда бизнес старался деньги вкладывать в основном туда, где можно было извлечь максимальную и быструю прибыль» (имея в виду сырьевые отрасли). Но сейчас сама жизнь заставляет менять структуру экономики – причем выбора у России по сути нет.
Ведь нужно не просто развивать страну в условиях финансово-экономического кризиса, вызванного падением цен на нефть и санкциями (Путин оценил его максимальную протяженность в два года) – но и продолжать самостоятельный курс на мировой арене. Потому что давление на Россию будет лишь нарастать. И цель его не просто в том, чтобы заставить Россию изменить свою политику по Украине или еще по какой-то конкретной проблеме. Россия платит не за Крым, а за взятый ею курс на реальный суверенитет – то есть мы бросили вызов глобальному гегемону и в ответ получили войну.
Войну, ставкой в которой является само существование России – потому что просто так никто от нас не отстанет, ведь существование самостоятельной России с альтернативным проектом устройства миропорядка, к которому будут подтягиваться все недовольные железной поступью глобализма силы и цивилизации, обрекает на поражение англосаксонский универсальный проект.
Точно так же, как 75 лет назад Россия мешала сразу двум глобальным проектам – Третьему рейху и англосаксонскому плану создания единого мирового правительства – сейчас она стоит на пути «мира по-американски». Отойти в сторону, отсидеться в крепости Россия у нас все равно не получится. Об этом Путин прямо сказал, продолжив начатую им осенью на встрече с Валдайским клубом аналогию с медведем в тайге:
«Мне самому иногда приходит в голову мысль: может быть, мишке нашему надо посидеть спокойненько, не гонять поросят и подсвинков по тайге, а питаться ягодками, медком. Может быть, его в покое оставят?
Не оставят, потому что будут всегда стремиться к тому, чтобы посадить его на цепь. А как только удастся посадить на цепь, вырвут и зубы, и когти. В сегодняшнем понимании это силы ядерного сдерживания. Как только, не дай бог, это произойдет, и мишка не нужен, так тайгу будут сразу прибирать.
Ведь мы же почти от официальных лиц слышали многократно, что несправедливо, что Сибирь с ее неизмеримыми богатствами вся принадлежит России. Как несправедливо? А отхапать у Мексики Техас – это справедливо. А то, что мы на собственной земле хозяйствуем, это несправедливо, нужно раздать.
А потом, после этого, как только вырвут когти и зубы, тогда мишка вообще не нужен. Чучело из него сделают, и все.
Поэтому дело не в Крыме. Дело в том, что мы защищаем свою самостоятельность, свой суверенитет и право на существование. Вот это мы все должны понять».
Путин в этом году уже не раз говорил, что главная причина конфликта с США – это борьба России за свои национальные интересы, за свое сохранение в качестве по-настоящему суверенного государства. Но сейчас он впервые максимально откровенно обозначил как невозможность уступок, так и то, что поставлено на кон в идущей войне.
«Мы хотим сохраниться и бороться, изменить, кстати, к лучшему, воспользовавшись этими явлениями сегодня, нашу структуру экономики, быть более независимыми, пройти через это – или мы хотим, чтобы нашу шкуру повесили на стенку. Вот у нас какой выбор».
Путин не нагнетает и не преувеличивает – ставки действительно таковы. Это не значит, что открытый геополитический конфликт в ближайшее время примет формы мировой войны – наоборот, это говорит о том, что только жесткая позиция (основанная на понимании сути конфликта) способна сохранить нам нашу страну. Это своеобразное путинское «ни шагу назад» – не в том смысле, что мы не готовы к компромиссам и поиску договоренностей с США, а потому, что все должны понимать, что будет в том случае, если мы дрогнем и сломаемся. Второго Горбачева Россия не переживет – точнее, ей не дадут это сделать.
Поэтому вовсе не так безобидны вопросы Путину о пятой колонне, которые как по команде задавали три либеральных журналиста – с явным ожиданием-предложением президенту отказаться от сказанного им весной о национал-предателях, обвиняя его в личной ответственности за усиление враждебности и раскола в обществе.
Все ставится с ног на голову: ведь в реальности общество в массе своей сплотилось. Причем не вокруг Путина, а объединенное общим пониманием угроз, с которыми столкнулась Россия, отстаивающая свое право на существование, стремящаяся сохранить и восстановить единство русского мира. Панику и ненависть к власти сеет как раз мало заметная в численном отношении, но медийно влиятельная часть общества, космополитически и прозападно настроенная. Именно они пытаются представить разрыв с Западом как шаг чуть ли не к гибели России, понося при этом и Путина, и народ.
То, что они в ответ получают презрение и ярлык «национал-предателей», свидетельствует не только о чрезвычайно напряженной атмосфере, а о понимании абсолютным большинством серьезности ситуации, масштаба угроз, с которыми столкнулась Россия. Критикуется не другой взгляд на действия Путина или на политику страны – а фактическое подыгрывание врагу в военное время. Разве это не естественная защитная реакция здорового организма, раздраженного тем, что в тот момент, когда ему приходится обороняться от превосходящих сил противника, его начинают хватать за руки те, кто вроде бы относится к его соотечественникам, обзывая агрессором и убийцей?
Речь не об оппозиции, даже движимой принципиально отличным от народа пониманием национальных интересов (хотя уже это повод говорить о том, что у них действительно «другая Россия») – а о тех, кто осознанно работает против собственной страны:
«Все мои действия направлены на то, чтобы сплотить наше общество, а не разделять его. Но лакировать все бесконечно тоже невозможно, надо иногда вещи называть своими именами... Мне сложно ответить на это, потому что грань очень тонкая. Но все-таки грань между оппозиционерами и пятой колонной – она внутренняя, ее трудно увидеть внешне. В чем она заключается? Оппозиционер, даже очень жесткий, он в конечном итоге до конца борется за интересы своей Родины. А пятая колонна – это те люди, которые исполняют то, что продиктовано интересами другого государства, их используют в качестве инструмента для достижения чуждых нам политических целей».
Собственно говоря, пятая колонна, то есть откровенные предатели, работающие на врага, крайне малочисленна и в основном уже видна даже невооруженным глазом. Но ее опасность в том, что именно через нее организуется атака на власть (которой прикрывается удар по России) немалой части радикально настроенной космополитической общественности, так называемой шестой колонны. То есть обличителей режима используют втемную, играя как на их идеологических разногласиях с властью, так и на комплексе избранных, лучших людей, противостоящих примитивному «быдлу», то есть на различии ценностей и моральных принципов у «элиты» и народа. О том, кто в России настоящая элита, Путин сказал очень просто:
«Есть элитное вино, элитные курорты, но нет элитных людей. Что такое российская элита? Это работяга, крестьянин, на плечах которых держится вся страна: веками держалась и будет держаться. Остальное разделение необоснованно».
Собственно говоря, именно «простой народ» и является носителем русского цивилизационного кода, именно благодаря ему страна (которая является формой его существования) и выдержала все прошлые испытания, и выиграла все прошлые войны. Вместе с правящим сословием и теми, кто считает себя «элитой», или вопреки им – когда оказывалось, что «лучшие люди» заражены предательством или оторвались от корней. Так будет и в этот раз – в этом нет сомнений ни у Путина, ни у народа.
Источник: vz
От редакции "Закон Времени": Смотрите наш фильм по данной теме: Толпо-«элитаризм»
