Кризис на Украине привел агитпроп США в состояние, близкое к истерике. Уровень антироссийской риторики, опирающейся на вранье с официальных трибун, зашкаливает. При этом подспудные причины происходящего, насколько можно судить, зачастую не имеют отношения к Украине.
Президентское наследие
Главная задача, которая занимает сейчас президента США Барака Обаму, — формирование достойного политического наследия. Дела с ним пока обстоят, мягко говоря, неважно. Реальных крупных достижений по сути лишь два: вывод страны из острого финансово-экономического кризиса, унаследованного от предшественника-республиканца Джорджа Буша-младшего, и программа медицинских реформ «Обамакэр». Да и то, по признанию самого Белого дома, темпы экономического оздоровления до сих пор явно недостаточны, а «Обамакэр» с трудом набирает обороты после прошлогоднего провального старта.
Внутренне Америка серьезно разобщена, былые обещания Обамы сплотить народ остались лишь политическими лозунгами. Непримиримые распри между либералами и консерваторами, политическая и идеологическая поляризация продолжаются, если не усиливаются. Быстро нарастает и становится серьезным социально-экономическим фактором риска имущественное неравенство. Уровень общественного доверия к власти, рейтинги популярности президента и конгресса США близки к рекордно низким отметкам.
Нечем особо хвастаться и во внешней политике. Нобелевская премия мира, полученная Обамой в 2009 году, воспринимается задним числом как неудачная шутка. Войны в Ираке и Афганистане, обошедшиеся во всех отношениях чудовищно дорого, завершаются для США бесславно; конечный исход их не ясен. Радужные надежды, порожденные было в Вашингтоне «арабской весной» 2010–2012 годов, в целом не оправдываются.
К тому же времени заниматься всем этим остается всё меньше: съезжать из Белого дома его нынешнему хозяину предстоит менее чем через 1000 дней. Уже после ноябрьских промежуточных выборов в конгресс США (которые, кстати, сулят его демократической партии власти лишь дальнейшее ослабление позиций — вплоть до утраты контроля над сенатом) он по местным понятиям автоматически перейдет в разряд «хромых уток» — лидеров, фактически досиживающих свой срок на выборном посту и не имеющих дальнейших политических амбиций.
Разочарование Обамы
Мириться с этим Обаме чрезвычайно трудно. Он изначально не скрывал, что хочет войти в историю как один из лучших президентов США, а не просто как первый афроамериканец на этом посту.
Жизнь, однако, показала, что реальных лидерских талантов у него не так много, как он предполагал. Да, он умеет произносить зажигательные речи, что на первых порах позволяло ему увлекать за собой людей.
Но при этом наладить реальное взаимодействие с другими ветвями власти в США, прежде всего законодательной, ему не удалось. Как выяснилось, правильно строить такую практическую политическую работу, предполагающую регулярное личное общение с людьми, которые с ним не согласны, он не умеет и не любит.
Вместо этого он в нынешнем году открыто предупредил своих оппонентов в конгрессе, что попытается править страной с помощью своих исполнительных указов. Формально это именуется в Белом доме «годом практических действий». На деле, по мнению многих местных политологов и не только среди критиков Обамы, это означает самоустранение от решения ключевых проблем, переход к тактике «мелких дел», а то и вообще готовность пустить события на самотек.
Схожая картина и в международных делах. В отличие от того же Джорджа Буша нынешний американский лидер, насколько известно, изначально не стремился к установлению близких доверительных отношений с иностранными партнерами. Равнялся он, по его собственному давнему признанию в интервью ИТАР-ТАСС, разве что на Махатму Ганди да на Нельсона Манделу.
Во всяком случае, близкими друзьями среди зарубежных коллег Обама за годы своего правления, насколько известно, не обзавелся. Напротив, кое с кем из ключевых партнеров, включая лидеров Германии и Бразилии, отношения у него ухудшились, поскольку те обиделись на разоблаченную диссидентом Эдвардом Сноуденом американскую прослушку.
«Нелюдимость» нынешнего хозяина Белого дома проявляется и в том, что он заметно реже своих предшественников за последнюю четверть века общается с прессой, особенно зарубежной. В частности, о круглых столах для иностранных корреспондентов, устраивавшихся при Буше-младшем перед крупными международными форумами, теперь и помина нет.
Как ни странно это может прозвучать, действующий президент США, видимо, считает себя человеком политически недооцененным. По свидетельству журналистки из «Нью-Йорк таймс» Джоди Кантор, выпустившей два года назад книгу «Те самые Обама» (The Obamas), еще во время поездки в Норвегию за Нобелевской премией в 2009 году в ближнем окружении главы администрации родилась мысль, которую он с тех пор часто обсуждал с родными и близкими, — о том, что «американский народ просто не ценит своего исключительного лидера».
А буквально на днях другой биограф Обамы, главный редактор журнала «Нью-Йоркер» Дэвид Ремник с тревогой сказал о хозяине Белого дома, что «мир его, кажется, разочаровывает». «И республиканцы его разочаровывают, и [сирийский лидер] Башар Асад разочаровывает, и [президент России Владимир] Путин тоже, — посетовал Ремник. — А бойцовский дух порой отсутствует в исполнительных аспектах [его] президентства».
Демонизация независимости
На взгляд со стороны, этот отзыв психологически очень точно характеризует Обаму. Даже выражая возмущение, что тот в последнее время регулярно делает в отношении России, он словно бы не привносит в свои слова ничего личного. В них сквозит не столько злость или иная эмоция, сколько расчет и методичность. Москве «придется платить», постоянно повторяет он. За что же?
Если отвечать одним словом — за независимость в суждениях и поступках. За нежелание всегда и во всем поддакивать Вашингтону, как это принято среди тех стран, которые тот скопом именует своими «друзьями и союзниками». Для Америки, привыкшей после окончания холодной войны ощущать себя пупом земли, это настолько необычно, что она, возможно, даже искренне видит в этом не нормальное проявление чужого государственного суверенитета, а целенаправленный и злокозненный «антиамериканский настрой».
И олицетворением такого настроя для вашингтонского политического истеблишмента, а с его подачи и для всего общественного сознания США является сейчас по существу один-единственный человек — Путин. Отчасти это, видимо, связано с тем, что он действительно решительнее других лидеров отстаивает в диалоге с Вашингтоном национальные интересы своей страны. Кроме того, как не раз признавались в беседах с корреспондентом ИТАР-ТАСС знакомые американцы, в отношении к нему могут проявляться и не изжитые до конца стереотипы времен холодной войны, а то и ностальгия по тем временам противостояния Востока и Запада, когда всё было «просто и ясно». Как бы то ни было, утверждение, что, мол, «Путин всё время норовит побольнее ткнуть пальцем в глаз» Дяде Сэму, для местной прессы есть на сегодняшний день аксиома — идеологический штамп, настолько заезженный, что его не только не считают нужным доказывать, но даже почти и не замечают.
Между тем подобные штампы, конечно, опасны, как и любой самообман. И солидные опытные люди пытаются об этом напоминать. Например, бывший госсекретарь США Генри Киссинджер еще в начале марта предупреждал, что «для Запада демонизация Путина — это не политика, а попытка оправдаться за ее отсутствие». Однако не похоже, чтобы к Киссинджеру и другим столпам политического реализма здесь сейчас кто-то прислушивался.
Хотя попутно стоит отметить, что в риторических нападках на Россию и ее лидера присутствуют и нотки невольного восхищения, чуть ли не зависти. После того как Россия без единого выстрела вернула себе Крым, среди американских консерваторов одно время модно было ставить Путина в пример Обаме как «настоящего лидера». Еще ранее бывший соперник Обамы на президентских выборах республиканец Митт Ромни публично утверждал, что российский лидер «то и дело превосходит» американского на мировой арене. А на днях бывший вице-президент США Ричард Чейни заявил, будто Обама «неоднократно демонстрировал, что позволяет таким людям, как Путин, собой помыкать».
При всей эмоциональной «непробиваемости» президента США подобные отзывы вряд ли могут ему быть по вкусу. Вообще, с учетом его внутриполитических позиций и задач ему сейчас никак нельзя представать в глазах соотечественников «слабаком». И это, видимо, тоже влияет на накал антироссийской риторики.
Упущенная инициатива
К тому же за «дразнилками» скрываются серьезные в сущности своей упреки. На днях лондонская «Файнэншл таймс» предупреждала, что «Путин по-прежнему сохраняет инициативу» и вынуждает Запад «прислушиваться к каждому своему слову и реагировать на каждый свой шаг». «Соединенным Штатам и ЕС надо как-нибудь «развернуть столы», чтобы уже российский лидер гадал, что станет следом делать противник», — предлагала газета.
Конечно, в данном случае имеется в виду тактическая инициатива в конкретной ситуации вокруг Украины. Но США в начале нового столетия явно упустили и никак не могут вернуть себе и стратегическую инициативу. Никто ни в Америке, ни за ее пределами не возьмется утверждать, что Вашингтон укрепил свое мировое лидерство при Буше-младшем, да и при Обаме. Напротив, политический и экономический вес США, их моральный авторитет неуклонно снижаются. И это, кстати, влечет за собой усиление опоры на военную силу.
Москва между тем всё это время восстанавливала и восстанавливает позиции, утраченные с распадом Советского Союза. В Вашингтоне и других западных столицах это воспринимается как «реваншизм», как посягательство на «всё современное мироустройство», чуть ли не на универсальные правовые нормы и моральные ценности. Как раз этого-то и не могут простить России и ее лидеру. Поэтому так и ярится теперь заокеанский агитпроп, уверенный в своей способности судить о «правильной» и «неправильной» сторонах истории.
Поэтому же единым хором требуют «дать отпор» России и «покарать» ее диаметрально противоположные вашингтонские политические стаи: от «ястребов» до ультралибералов. Кстати, и в самой администрации Обамы за жесткую конфронтацию с Москвой оголтело ратуют и «правые» наподобие родственно связанной с «неоконсерваторами» помощницы госсекретаря Виктории Нуланд, и «левые» в лице помощницы президента по национальной безопасности Сюзан Райс и сменившей ее на посту постпреда США в ООН Саманты Пауэр. И все их принципы и идеалы совершенно не мешают этим дамам оправдывать любые выходки американских ставленников в Киеве: от героизации нацизма до ограничений на свободу слова и даже до войсковых карательных операций против собственного народа.
Дело не в Украине
Впрочем, чему удивляться? Украина и украинцы сами по себе американцев интересуют мало. Согласно нашумевшему не так давно социологическому исследованию, лишь каждый шестой в США способен хотя бы найти восточноевропейскую страну на карте. Обама еще в своей мартовской речи в Брюсселе признавал, что если бы не принципы и идеалы, то от Украины «можно было бы и отвернуться», поскольку экономически у Америки с ней «нет глубокой интеграции», а действия России, в том числе в отношении Крыма, «не создают прямой угрозы для народа и национальной территории» США.
Вместо этого в Совете национальной безопасности США при Белом доме опять завели речь о «нормах международного права» и «обязательствах в рамках НАТО». Последние на Украину, естественно, не распространяются.
И политическое и военное руководство самого Североатлантического альянса, и представители входящих в него стран в последнее время постоянно говорят о том, что украинский кризис возвращает НАТО к тем целям, ради которых она создавалась, демонстрирует необходимость ее дальнейшего укрепления. На практике, как полагают, например, в антивоенных организациях США, это равносильно призыву покупать побольше дорогостоящего американского оружия. А политический смысл происходящего раскрыл глава МИД РФ Сергей Лавров, заявивший в интервью телеканалу «Блумберг», что истинная цель США — «не позволить европейцам поступать и решать по-своему, не дать НАТО растерять цели своего существования и держать Европу на коротком поводке».
О том, что дело по большому счету не в Украине, свидетельствует и известная предыстория вопроса. Нападки на Путина и его политику в США звучали всегда — с тех самых пор как он стал эту политику формировать. Обама, как известно, поначалу старался играть «в обход» российского лидера, подчеркивая свое расположение к Дмитрию Медведеву, и именно на этом строил свою «перезагрузку» отношений с Россией. А потом последовали «акт Магнитского» и прилагаемый к нему черный список; незадачливое посольство Майкла Макфола с его Twitter; планы бомбежки Сирии и спасительное для США, но тем самым сильно сконфузившее Белый дом вмешательство в них России; отмена Обамой визита в Москву из-за истории со Сноуденом и демонстративный отказ от поездки в Сочи.
Каждый имеет право на свои факты
Если с целями и общим содержанием нынешней информационной войны против России всё более или менее понятно, то организация ее в США всё же у многих вызывает вопросы. Попросту говоря, не очень понятно, как происходит мобилизация «свободной, демократической и к тому же рыночной», то есть принадлежащей частным владельцам прессы для нужд государственной агитации и пропаганды.
Официального ответа на этот вопрос не существует, поскольку, с точки зрения властей США, ничего подобного в Америке нет и быть не может. Более того, если в русском языке слово «пропаганда» в смысловом отношении нейтрально и означает просто распространение неких идей или взглядов, в том числе и полезных (например, здорового образа жизни), то в английском за ним закрепился устойчиво негативный оттенок смысла, зачастую отражаемый даже специальными пометками в словарях. А новый заместитель госсекретаря США по публичной дипломатии Ричард Стенгел недавно предложил собственное, вообще совершенно однозначное определение: «Пропаганда — это намеренное распространение заведомо ложной или недостоверной информации для воздействия на аудиторию». Свежеиспеченный пропагандист от дипломатии добавил, что ранее семь лет служил главным редактором журнала «Тайм» и потому отчетливо представляет себе «разницу между новостью, пропагандой и мнением».
Комментарий, из которого взяты эти цитаты, был посвящен деятельности телеканала «Россия сегодня» (Russia Today или RT), который шеф Стенгела госсекретарь Джон Керри незадолго до этого назвал в украинском контексте «пропагандистским рупором» Москвы. Сама по себе подобная оценка в важном политическом заявлении одного из высших руководителей США, транслировавшемся местными телесетями, разумеется, чрезвычайно лестна для RT. Она означает, что российский канал правильно делает свою работу, поскольку американцы вообще начинают огрызаться, только когда проигрывают.
Стенгел, с которым корреспондент ИТАР-ТАСС однажды общался, любит вслед за Керри повторять высказывание покойного сенатора Дэниела Патрика Мойнихэна: «Каждый имеет право на собственные мнения, но не на собственные факты». Это, однако, неверно. Проблема именно в том, что в такой сложной ситуации, как сейчас вокруг Украины, любая сторона может подобрать себе набор фактически достоверных или хотя бы неложных доводов, подтверждающих ее позицию (политических, исторических, юридических и любых иных), и жонглировать ими, а чужих не видеть в упор. То есть определение пропаганды Стенгелом как минимум чрезмерно заужено.
Патриотический консенсус
Практический ответ на вопрос о путях пропагандистской мобилизации свободной прессы в США для решения внешнеполитических задач сводится к такому местному явлению, как «патриотический консенсус». Демагогическая суть его выражена в названии.
В самом общем виде «консенсус» означает, что в вопросах внешней политики (в которых подавляющая часть местного населения не разбирается и разбираться не желает, считая их слишком сложными, не особенно важными и малоинтересными) народ и пресса как выразитель общественных интересов по умолчанию передоверяют эти интересы своей правящей верхушке причем вне зависимости от ее партийной принадлежности. Поскольку та для того, в частности, и существует, чтобы отстаивать общие интересы «американского племени» в контактах с внешним миром.
При этом предполагается, что сильно контролировать власть в этом конкретном случае даже и не обязательно. Хотя полностью из-под критики никто ее не выводит: вожаков племени надо вовремя поправлять, если те, например, зарываются и начинают слишком сильно рисковать или, наоборот, «теряют нюх» и действуют слишком пассивно, не используя благоприятных возможностей урвать что-нибудь для Америки за чужой счет.
«Консенсус» — органичная составная часть госпропаганды в целом. В США она действует хорошо, успешно внушая населению веру в существующий строй и в свой образ жизни. Большинство американцев, включая и журналистов, искренне убеждены, что их система — не только самая эффективная, но и самая справедливая.
Если к этому добавить, что у каждого местного репортера есть и своя личная «американская мечта» с совершенно конкретными слагаемыми — хорошим заработком, известностью, перспективной карьерного роста и т.д. и т.п., — становится понятным, почему журналисты в массе своей послушно следуют редакционной политике своих изданий, а те в свою очередь ориентируются на «запросы общества», включая и коллективный эгоизм и шовинизм.
Даже когда речь идет об экстремальных ситуациях, например о войнах, охотников «плыть против течения» практически не находится. Так, в пресс-пуле Белого дома в последние два десятка лет одна только Хелен Томас — легендарная журналистка, начинавшая еще при Джоне Кеннеди, позволяла себе регулярно ставить вопросы о том, ради чего США льют свою и чужую кровь в Ираке и Афганистане. В конце концов и ее, несмотря на звездный статус и более чем преклонный возраст, «возмущенно» выжили из Белого дома. Не столь именитым репортерам «высовываться» тем более сложно.
Теория и практика
Применительно к событиям вокруг Украины описанная теоретическая модель работает без сбоев. Корреспондент ИТАР-ТАСС убедился в этом, обсудив эту тему с полудюжиной американских коллег — мэтров вашингтонской политической журналистики. Чтобы говорить откровенно, те просили не называть в печати свои фамилии и места работы.
Общий подход задает администрация. Утром и вечером пресс-секретари правительственных министерств и ведомств проводят под общим руководством Белого дома летучки в форме телеконференций, на которых обсуждаются события дня и порядок их освещения. По основным темам определяются ключевые тезисы, которых надлежит придерживаться в комментариях. В наиболее важных случаях даются конкретные развернутые формулировки.
Затем эти заготовки доводятся до прессы на регулярных брифингах или в ответ на конкретные запросы. С ключевыми изданиями и авторами поддерживаются личные контакты по телефону или электронной почте — как упреждающие, для «разъяснения контекста», включая порой и уговоры насчет «правильной» формы подачи, а то и «отсутствия новости» в том или ином повороте событий, так и итоговые, для «разбора полетов».
Кстати, в ходе апрельского опроса пресс-корпуса при Белом доме журналом «Политико» 77% репортеров заявили, что чиновники высказывают им претензии по поводу их материалов, причем у 16% опрошенных это происходит «часто, очень часто или почти постоянно». На вопрос о том, доводилось ли им когда-либо сталкиваться с ложью со стороны сотрудников аппарата Белого дома, половина респондентов ответила утвердительно. 39% сказали, что слышали ругань в свой адрес. «Если для тебя непереносимо, что на тебя в Белом доме кто-то орет, значит, тебе, скорее всего, пора менять профессию», — заметил по этому поводу один из журналистов.
Вообще при оценке итогов опроса следует учитывать, что реальные показатели для американского президентского пула заведомо выше приведенных в предыдущем абзаце. «Политико» опрашивал и иностранных корреспондентов, аккредитованных при Белом доме. А с ними «выяснять отношения» местным чиновникам, видимо, просто не имеет смысла.
Помимо традиционных методов распространения и «подкрутки» новостей действующая администрация США широко использует также сетевые информационные технологии. Ими команда Обамы увлечена еще со времен его первой предвыборной кампании. Как сказал по этому поводу один из собеседников, для внедрения желательных формулировок главный инструмент на сегодняшний день — это Twitter.
Вот так и расставляются сейчас в СМИ США по ранжиру «участники мирных выступлений протеста», «активисты борьбы за демократию», «сепаратисты», «мятежники», а то и просто «головорезы» (thugs). Первые, разумеется, только «украинские», последние — исключительно «пророссийские».
Правда, особо «тонкой работы» от государственных агитаторов в данном случае и не требуется. Американская пресса, умеющая быть чрезвычайно въедливой при обсуждении самых заумных или щекотливых вопросов внутренней жизни страны, как только речь заходит об Украине, закрывает глаза даже на очевидные ляпы и нестыковки. Более того, она сама зачастую обходит их в своих вопросах, а темы, предполагающие ответную критику России, наоборот, поднимает в как можно более провокационной форме.
Поэтому, например, в местных СМИ никто и не вздумал докапываться, как могла появиться в той же брюссельской речи Обамы фактическая ошибка, причем легко проверяемая (вопиющий случай!) — упоминание о косовском референдуме, которого на самом деле не было. А уж о таких публичных огрехах в работе Госдепартамента США, как искажение условий киевского соглашения между властью и оппозицией от 21 февраля или замалчивание присутствия в Верховной раде и сформированном ею новом «правительстве» откровенных неонацистов, и говорить не приходится. Их просто никто из местных журналистов не замечает.
Своя репутация, свои трудности
При всем том собственную репутацию солидная пресса США традиционно ценит очень высоко. Открыто заподозрить ее в «подыгрывании» властям — значит нанести смертельную обиду. Один из собеседников, в прошлом возглавлявший крупную газету и информационное агентство, горячо уверял, что ему никто никогда не давал никаких «руководящих указаний», а если и звонили из Белого дома, то разве что с поздравлениями.
На самом деле вопросы и пожелания к владельцам и руководителям СМИ у властей США возникают. Примеры такого рода, основанные на соображениях национальной безопасности, встречались и в самом недавнем прошлом — и при Буше, и при Обаме. Но просьбы политиков удовлетворялись отнюдь не всегда. Наиболее наглядное подтверждение тому — публикация сенсационных разоблачений Сноудена, за которую газеты «Вашингтон пост» и «Гардиан» получили престижнейшую Пулитцеровскую премию «За служение обществу».
Другое дело, что история со Сноуденом — это всё же уникальный случай, который войдет в анналы наряду с Уотергейтским скандалом или публикацией в 1971 году секретных документов Пентагона о войне в Индокитае. И газеты, печатавшие сенсации, были в данном случае уверены, что несут людям правду, если угодно — выполняют гражданский и патриотический долг.
С Украиной ситуация всё же несколько иная. На чьей стороне там правда, американские журналисты в Вашингтоне или Нью-Йорке представляют себе плохо, а глубоко вникать не считают нужным, поскольку их самих это прямо не касается. В такой ситуации они, как правило, «берут за основу» позицию собственных властей или корреспондентов своих СМИ, непосредственно освещающих события.
Кстати, далеко не у всех такие люди сейчас есть. Традиционная журналистика, как известно, переживает трудные времена, денег и кадров всем не хватает. И на это тоже ссылались многие из собеседников.
Работающие ветераны пера настроены критически. Белый дом, на их взгляд, становится «чем дальше, тем более закрытым». Каждая новая администрация учитывает опыт предыдущей и дополнительно подкручивает гайки.
В самих СМИ редакторы чем далее, тем более молоды и неумелы, хором сетовали немолодые коллеги. Раньше опыт работы за рубежом считался ценным, чуть ли не обязательным при назначении на руководящие посты. Теперь далеко от дома никто ехать не хочет: все считают, что выгоднее оставаться в Вашингтоне, где тебя, по выражению одного собеседника, «знают, ценят и боятся». Прямое следствие этого — сужение профессионального кругозора, общее снижение качества репортерской и редакторской работы, порой вопиющее невежество.
К тому же прежде у каждого вида СМИ была своя ниша, а теперь все круглосуточно конкурируют со всеми остальными в виртуальном пространстве интернета и еще и поэтому торопятся и совершают ошибки. Именно так объяснял редактор международного отдела «Нью-Йорк таймс» Джозеф Кан недавний прокол с публикацией фотографий, якобы доказывавших присутствие «российских военных» на Востоке Украины, но на поверку оказавшихся фальшивками. Дескать, снимки были получены от Госдепартамента (тому их передали действующие власти в Киеве), а перепроверять времени не было.
Непонятно, правда, зачем в таком случае было не только печатать эти материалы, но и выносить их на первую полосу, а опровержение, которое пришлось давать через день, упрятывать подальше от глаз читателей. То есть на самом деле, конечно, как раз понятно: всё по тому же патриотическому компасу. Но к чести газеты, остающейся флагманом всей американской журналистики, она вскоре после этого «реабилитировалась», поместив обстоятельный репортаж своих спецкоров из Славянска с подтверждением того, что среди тамошних ополченцев россиян на самом деле нет.
Эпилог
В общем, пресса США, подобно некоторым персонажам Салтыкова-Щедрина, всё время пытается «и невинность соблюсти, и капитал приобрести». А Белый дом сражается не столько за Украину, сколько за репутацию действующего президента и за доверие американского народа к власти в целом. И уж от этих целей он, разумеется, не откажется.
Источник: Известия
