55 лет назад, в разгар хрущевской оттепели, развернулись события, которые до смерти напугали «инженеров человеческих душ»
Осень 1958 года едва не стала черной для большинства советских литераторов. Потому что министр культуры СССР Николай Михайлов решил, что писательское сообщество страшно далеко отодвинулось от народа. И решил подвинуть поближе. Вызвав страшную панику у «певцов соцреализма», возвращаться к истокам никто не желал. Все они не переваривали мудрость, что «талант должен быть голодным»...
МИНИСТР «КУЛЬТУРКИ»
Николай Александрович Михайлов был личностью примечательной и не до конца оцененной. Всю свою жизнь прожил в Москве и до 25-летнего возраста (1931 год) не помышлял о жизни, не связанной с родным заводом «Серп и молот». Но в 1930 году он вступил в ВКП(б) и втянулся в партийную работу. Был секретарем партячейки, затем редактором заводской газеты, зав. сектором печати райкома и сотрудником «Правды». Самый крутой подъем произошел в 1937 году, когда после страшной кадровой чистки «Комсомольской правды» возглавить издание оказалось некому, кроме Михайлова. Он и организовывал два года подряд «нужное» освещение громких судебных процессов. За это в 1938 году стал «главным комсомольцем» страны, пробыв в этой должности полтора десятилетия. А перед своей смертью Сталин выдвинул его в секретари ЦК и зав. отделом агитации и пропаганды.
Когда к власти пришел Хрущев, товарищ Михайлов стал отвечать за культуру СССР, отношение к которой имел весьма далекое. Вообще людей творческих министр недолюбливал.
«Культурки у нас маловато», - сказал он как-то Дмитрию Шостаковичу, за что получил в народе прозвище «министр культурки».
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЦЕЛИНУ!
В июне 1958 года отношение Михайлова к советским писателям нашло свое отражение в секретной записке для Центрального Комитета КПСС. Она вместе с другими документами отдела культуры ЦК хранится в Российском государственном архиве новейшей истории и была рассекречена лишь несколько лет назад. В ней содержатся новации, которые показывали и ненависть коренного москвича к «понаехавшим», и желание (в принципе правильное) отправить «писак» на производство и расселить литераторов из столиц союзных республик по райцентрам, дабы они не отрывались от жизни простого народа.
Министр написал в ЦК: «Стало правилом, что даже молодой литератор, не успевший еще окрепнуть в своем литературном творчестве, после первого же издания книги бросает обычную работу и переходит в разряд профессиональных литераторов...
|
По нашему мнению, целесообразно, чтобы известная часть литераторов занималась трудом непосредственно на предприятиях, стройках, в совхозах, колхозах и учреждениях, чтобы некоторые литераторы сочетали творческий труд с работой в том или ином коллективе».
Но отправить творцов на производство Николаю Михайлову показалось мало: второй раздел «записки» называется «О переездах писателей из столиц союзных республик»: «Сложилось положение, при котором подавляющее большинство литераторов живет в столицах союзных республик. Так, например, в Москве проживает 1300 писателей. В Армянской ССР имеется 195 писателей; почти все они проживают в столице республики Ереване. В Латвийской ССР насчитывается около 90 писателей; подавляющее большинство из них также проживает в столице республики - Риге…
По нашему мнению, необходимо, чтобы часть писателей отправилась из столиц союзных республик и крупных областных городов на работу в районы…
Хорошо, если бы пример этому показали наиболее авторитетные литераторы путем, может быть, выездов на два - три года на крупные стройки, в важные экономические районы страны, в районы освоения целинных земель».
А еще «главный по культуре» решил, что во главе самых крупных журналов нужно поставить «самых видных литераторов страны». А то, понимаешь, занимаются писательством всяким, а практической пользы стране - кот наплакал! Кроме того, в газетах не хватает литературных материалов, пусть писатели туда пишут…
И еще идея: бездельникам-литераторам надо заняться воспитанием кадров. А именно - взять под крыло литературные объединения рабочих (в качестве примера Михайлов - бывший вальцовщик - приводит объединение «Вальцовка» на своем родном заводе «Серп и молот», а также литобъединение рабочих ЗИЛа).
И еще одна важная часть реформы - разогнать парт-организацию Союза писателей (только в Москве в ней на учете 460, как считал министр, бездельников) и отправить коммунистов вставать на учет на предприятиях. Опять же поближе к народу…
ФУРЦЕВА ПРОСТИЛА
Сведения о письме министра культуры СССР в ЦК просочились в Союз писателей СССР уже в июле 1958 года. Но поскольку реального текста никто не видел, слухов ходило множество. Страшных слухов. Многие литераторы всерьез боялись, что их сдернут с насиженных мест, выселят из хороших столичных квартир и дач в Переделкине и отправят куда-нибудь в Казахстан «осваивать целину». Нет - других-то они готовы были ратовать на подвиг. А вот самим как-то не хотелось...
Весь июль и август прошли в интригах. Известные и заслуженные члены Союза писателей (около 4500 человек) на разных уровнях лоббировали сохранение своего социального статуса и имевшихся привилегий. В ЦК КПСС шли индивидуальные и коллективные письма, показывавшие «обеспокоенность литературного сообщество возможными реформами», которые явно «парализуют весь литературный творческий процесс в стране». Запахло творческой забастовкой.
Слухи, что писателей в принудительном порядке предлагают выслать из Москвы, наконец дошли и до высших партийных руководителей. И идея «революции литераторов» им совсем не понравилась. Хрущев поручил погасить конфликт между министром и литераторами секретарю ЦК КПСС Екатерине Фурцевой.
13 сентября 1958 года Фурцева завизировала с пометкой «Согласиться» записку отдела культуры ЦК. В ней кратко описывались предлагаемые министром культуры меры типа переселения писателей из столиц в районы и отправки их на заводы и поля. Оценка была такая: «Вопросы, затронутые в письме т. Михайлова, имеют существенное значение для работы писательской организации». Но дальше в письме говорилось: «Замечания, высказанные т. Михайловым о советской литературе и работе Союза писателей, не основываются на конкретном изучении этого вопроса, а предложения, содержащиеся в письме, носят характер самых общих пожеланий…» Партийный вердикт был тверд: «Принимать дополнительные меры в связи с данным письмом поэтому не представляется возможным».
Казалось бы, справедливость восторжествовала. Писатели облегченно вздохнули, А зря. Через семь месяцев, 30 апреля 1959 года, из недр отдела культуры ЦК КПСС появилась еще одна записка: «О некоторых вопросах современного состояния советской литературы и работы Союза писателей СССР». В ней снова черным по белому отмечалось: «Серьезным недостатком в работе писательских организаций за последнее время является концентрация литературных сил в Москве и в столицах союзных республик. Эта тенденция находится в явном противоречии с общими процессами развития нашего общества и приводит к ослаблению связи наших писателей с жизнью общества и ослаблению их творческой активности. Несмотря на то, что этот вопрос обсуждался неоднократно, положение не только не улучшилось, а, наоборот, принимает все более ненормальный характер. Так, например, за последние 4 года из областей и краев РСФСР переехали на постоянное жительство в Москву 24 видных русских писателя…»
Секретарь ЦК КПСС Екатерина Фурцева ознакомилась с этим документом и приняла его к сведению. Через год она сама возглавила Министерство культуры и стала разруливать писательские проблемы.
Но дело министра Михайлова жило: и в шестидесятые, и в следующие годы, как только писательское сообщество начинало действовать не совсем в унисон с политикой ЦК КПСС, поднимались на щит идеи о переселении части писателей из столиц и отправке их на производство. И волшебным образом творческая братия успокаивалась.
Последние документы, в которых упоминаются такие предложения, были датированы 1983 годом. Тогда и родился анекдот времен «охоты за тунеядцами»: «В пятом часу в абсолютно пустой зал гастронома заходит гражданин, выбивает в кассе чек и идет к водочному отделу. И тут неизвестно откуда появляются два товарища в штатском с серенькими глазками и говорят: «И что это мы, уважаемый товарищ, собираемся делать?» - «Вот бутылочку водочки хочу купить». - «А почему мы, извините, не на работе?» - «Так я писатель. Вот членский билет Союза писателей СССР». - «Да, документик-то есть, но что же это вы, товарищ писатель, не могли до 18 часов пописать?»
Кстати, сам «реформатор Михайлов» в 1960 году отправился послом в Индонезию, а с 1965 года пять лет возглавлял Госкомитет по делам печати…
Источник: КП
