«Понятие морали — это сложная философская концепция, и понять, была ли мораль и была ли какая-то доброта и человечность в древности крайне проблематично. Мораль не окаменевает, и мы не можем её найти в виде окаменелости, отпечатка и чего-то ещё зримого и вещественного. Мы не можем ничего взять в руки и сказать, что вот этот человек был высокоморальным и высоконравственным, вот этот – высокодуховным, а этот был бестолочью. На самом деле, это проблематично сделать, но, исходя из всяких косвенных предположений, это сделать всё-таки можно.
Во-первых, можно наблюдать за современными приматами. Есть много наблюдений над самыми разными животными, начиная самыми простыми и кончая высшими. Но, если всё-таки ограничиться одними приматами, то близкое к морали понятие справедливости было не так давно показано в шикарном эксперименте с капуцинами. Капуцины – это южноафриканские обезьянки, все их видели в фильме «Пираты Карибского моря». Это небольшая, но очень умная обезьянка. И уже показано, как они могут пользоваться орудиями, и всё такое прочее. И вот эксперимент: сидели два капуцина в двух рядом находящихся клетках и выполняли какую-то задачку, и их за это кормили. Одному давали после выполнения огурец, а другому – виноград, потом первому снова давали огурец. А потом первому опять давали огурец. В конце концов, когда он видел, что соседу за то же самое дают виноградину, а ему огурец, он этот огурец швыряет в сторону. Любой этот ролик в интернете может посмотреть. Это явное свидетельство того, что эта обезьянка ставит себя на место другого, сравнивает, и у него уже есть какое-то сопереживание, пусть даже и эгоистическое. Мораль здесь, можно сказать, обратная с этаким минусом. Но тем не менее. И он может поставить себя на место другого и другого на место себя: что было бы, если бы он был мной, а я был им. И это первый шаг на пути к морали.
У высших человекообразных обезьян, к примеру, у шимпанзе с моралью бывает всё иногда довольно запущено. Например, довольно регулярно самки могут отнять еду у своего же детёныша. Они это легко и непринуждённо делают. И это встречается не только у человекообразных, а у кого угодно. И тут нам как бы кажется, что они совсем не моральные и безнравственные. Более того, сплошь и рядом у них распространён каннибализм. И ладно, если они охотятся на соседей, на другие группы, например, на шимпанзе. Это другое племя, и их сам бог велел съесть. Другое дело, когда они внутри своей группы занимаются каннибализмом.
Известен прецедент, когда стая шимпанзе, в которой самка и её дочка занимались каннибилизмом, т. е. жрали детёнышей из своей группы. Не своих личных, конечно, но тем не менее. И сожрали-таки всех, и причём, когда одна из матерей застукала их за этим занятием, то она побежала к самцам пожаловаться и довольно наглядно изложила проблему жестами. Самцы пришли, погрозили пальцем и ушли. И, в принципе, этим злобным каннибалкам ничего особо не было. И, в итоге, группа исчезла. Но, с другой стороны, на этом примере мы видим, как может возникать мораль. Когда в группе появляются аморальные и безнравственные индивиды и если группа очень невелика, это сказывается сразу на всех. На самом деле, двух идиотов достаточно, чтобы вымерла вся группа. Естественный отбор работает по полной программе. А другие группы, в которых такого нет, в свою очередь, получают преимущество и занимают территорию, а спустя лет десять, глядишь – все умные, добрые и замечательные.
Иногда такая нравственность может быть вполне воспитуемой и вполне генетической. Есть хороший пример из павианов: в восточной Африке наблюдали за группой павианов, которые жили в густонаселённой людьми местности. Группы павианов – это такой идеал тоталитарного государства. Это животные, у которых очень жесткая иерархия: есть альфа-самцы, у них в подчинении есть бета- и гамма-самцы, этакая совершенно фашистская структура. У них всё строится в основном на демонстрации агрессии (оскаленные зубы, редко драки), и практика показывает, что основная причина смертности самцов павианов – это убийство со стороны других павианов. И вот в этой конкретной группе, которая жила в густонаселённой местности, произошла незадача: местные жители, расстроенные постоянными набегами павианов на плантации, взяли винтовки и проблему решили – перестреляли самых злобных и агрессивных самцов. После чего в этой конкретной группе остались только добрые самцы, которые не проявляли большой агрессии, поскольку они с самого начала были неагрессивны. Скорее врождённо, а в какой-то степени и воспитанно неагрессивны. И через некоторое время в этой группе была зафиксирована такая небывалая для павианов вещь, как груминг самцов с самцами. Для павианов это совершенно нереально, этого быть не может, а у них это появилось. Более того, в эту группу, а их стало мало, стали подтягиваться павианы из соседних групп. Во-первых, самцы стали переходить в другую группу, что для павианов тоже нереально, а, во-вторых, они стали эту мирную стратегию перенимать. То есть группа подобрела. И вот это наглядный пример того, как можно сделать павианов добрыми. И людей на самом деле тоже.
Среди древних людей в ископаемом виде мы можем наблюдать примерно то же самое. Первый признак морали на древних черепах, который мы видим, – это маленькие клыки. Потому что у приматов клыки, а социальность и доброта элементарно измеряются размерами клыков и морды. Если у животного огромная морда и здоровенные клыки (они ведь растительноядные все), то это для того, чтобы командовать, скалить зубы и сидеть в позе – все слушаются, и всё хорошо. А если, соответственно, у животного морда маленькая и клыки небольшие, это значит, что они добрые и они всё решают какими-то другими способами. Как гиббоны, например, песнями: залезают поутру на высокое дерево и поют оттуда. Другой гиббон, который живёт где-то за двадцать километров, слышит эту песню и на эту территорию соваться не будет. Поэтому большая морда им не нужна, демонстрировать внешне ничего не надо и всё можно решить с помощью пения. Многим людям стоило бы поучиться этому.
Древнейшие прямоходящие существа уже имели маленькие клыки – это свидетельство того, что они уже добрели. Потому что в условиях перехода жизни из леса в саванну можно новые возникающие проблемы решить двумя стратегиями. Это открытое пространство и куча хищников, еды не так много и она рассеяна на огромной территории. Можно это решить павианским способом: построить жесткую иерархию, ходить немецкой свиньёй, всем вламывать. И, когда павианов набирается уже двадцать штук, то леопард, например, не особо им страшен; они его сами могут на части порвать. А рекордная группа павианов, зафиксированная в истории, – это две тысячи особей. Это страшно подумать, что за число. А можно и другим способом ту же самую проблему решить: можно наоборот консолидацией, общением, взаимопомощью, взаимоподдержкой, взаимовыручкой, когда все друг другу помогают и делятся пищей и все такие добрые.
Соответственно, это наш путь, и мы его видим по этим самым клыкам: у павианов в процессе эволюции клыки всё время росли, причём очень бурно, а у наших предков они всё время уменьшались.
То есть в одних и тех же условиях, в одной биологической нише, существовали две разные стратегии: павианы остались павианами и достигли своего идеала и, по сути, они идеально приспособлены к жизни в саванне. Последние семь миллионов лет они особо не меняются, правда, клыки у них стали больше и морда крупнее. Но они как павианами были, так ими и остались. А наши предки стали эволюционировать. И, несмотря на то, что были эксцессы и были свидетельства каннибализма у наших предков (датировкой примерно 1,5-2 млн. лет) в Южной Африке в пещерах Стеркфонтейн есть череп с надрезками скуловой кости – Stw 53. Это то ли такой поздний австралопитек, то ли первый человек – что-то на грани такого. И его съели, судя по всему. У них уже были каменные орудия и ему отделяли жевательную мышцу, и явно его ели.
Но, тем не менее, клыки уменьшались, и примерно из этого же времени мы имеем и первые свидетельства человеческой доброты. Древнейшее и чёткое подобное свидетельство найдено в Дманиси, в Грузии. Это первые люди за пределами Африки, там найдено пять черепов с датировкой 1770 тысяч лет или около того. И четвёртый из найденных черепов – это череп старого человека. Если измерять по современным меркам, то ему лет 80, хотя тогда возрастные процессы шли несколько иначе, и трудно сказать, сколько ему было на самом деле, но он действительно очень старый. У него на черепе заросли все швы, а самое главное, что все зубы у него выпали при жизни от старости и все ячейки для зубов, альвеолы заросли. Жевать он не мог, но он прожил после этого ещё много лет. У него там один зуб на кончике корешка держался, и то не факт. И это говорит о том, что ещё в течении многих лет о нём заботились, его берегли, за ним ухаживали и не давали ему умереть. У животных такого не бывает — если животные не имеют зубов, то они со стопроцентной вероятностью умирают. А этот человек жил, и вопрос был: бабушка это или дедушка, об этом как бы спорят. Но это древнейшее свидетельство человеческой доброты и взаимопомощи.
А в более поздние времена есть и другие такие примеры – есть находка челюсти без зубов со следами кариеса, в Ла-Шапель-о-Сен во Франции есть неандерталец (60 тысяч лет назад), и у него тоже почти все зубы выпали, кроме нескольких. Он был весь поражен артритом, и тем не менее он дожил лет до пятидесяти – практически предельный возраст для неандертальцев. Его погребли в отдельной ямочке в пещере. Это был явно человек, о котором долго и упорно заботились.
В пещере Шанидар (Ирак), Шанидар-4, к примеру, похоронен, засыпанный цветами, а Шанидар-1 не имел руки, одного глаза, у него шрамы на лбу, переломанные ребра, какой-то артрит, болезнь Бострупа и ещё бог знает что. Он явно был не жизнеспособен, но он жил и пережил практически всех, кроме Шанидара-5, и помер от того, что ему камень упал на голову со свода пещеры во время землетрясения и, в принципе, мог бы ещё и дольше прожить. Это говорит о том, что о нём долго и упорно заботились. В Сен-Сезере во Франции найден неандерталец с огромным разрубом на голове, о котором явно тоже заботились долгое время после этого ранения. То есть такие примеры есть, и мы видим, что чем дальше, тем их становится больше.
И, несмотря на то, что современное общество даёт огромное количество поводов быть эгоистом, наши предки ещё на уровне австралопитеков, на уровне Homo habilis и других заложили в нас такой заряд альтруизма, что до сих пор он не иссякает.»
Источник: nauka-pro.ru
