Разоблачение культа мужественности "шестидесятников"

Но для меня это не вызывает большого уважения потому, что это компенсация.
Мужественность она должа актуализироваться там, где ты существуешь.
Это легко легко влезать на какую-то гору. Кажется: «ой нет, это нелегко, мы ее там ее штурмовали 2 дня.»
Ну и что собственно? Ты .бы лучше на работе в лицо своему начальнику что-нибудь сказал.
Или где-нибудь проявил бы себя как честный человек.
А что ты там сотрясаешь где-то воздух на перевале, кого это волнует?
Это форма трусости на самом деле, корторая надевает на себя маску мужественности. (с) А. Аствацатуров

Послушал лекцию остроумного филолога Андрея Аствацатурова об Эрнесте Миллеровиче Хемингуэй-е тут и тут

Меня «зацепил» отрывок лекции, где Андрей Аствацатуров говорит о «шестидесятниках» :

Кому лень смотреть, цитирую:

«Вот тут вот такой портрет Хемингуэя есть. ... Его любили физики, математики, филологи меньше любили, но тоже любили. Физики, математики, биологи.. Вот этот был их любимый писатель. Техническая интеллигенция. В каждом НИИ висел портрет Хэмингуэя: суровое лицо, доброе, но сильное, грубый свитерок такой и в глазах какой-то прищур.

Хемингуэй очень любил корриду, любили вспоминать, что он ассистировал матадорам. Хемингуэй был журналистом, который квалифицированно писал и говорил о корриде и дружил с рыбаками- грубоватыми сильными людьми.

Хемингуэй жил на Кубе среди ярких людей, среди настоящих мужчин ( имеется ввиду видимо Ф.Кастро и Чегевара — uehlsh ). Хемингуэй был настоящий мужчина. Он всегда старался доказать, что он настоящий мужчина, он боксом занимался. ( Биография Хемингуэя тут — uehlsh). Его герои это тореадоры, пикадоры, матадоры. Его герои — это революционеры, его герои это солдаты, офицеры. Его герои — это мачо.

Это был очень популярный образ в 60-е, особенно в Советском Союзе. Почему именно Хемингуэй читался, почему люди любили вытаскивать вот этих героев и воспринимать героев Хемингуэй как мачо?

Вспомним 60-е годы. Вот, чтобы понять, что такое 60-е годы в СССР достаточно послушать песни… Не надо Высоцкого… Высоцкого можно, но (неразбочиво) получше... А так скажем Визбора, Юрия Букина, А.М. Городницкого, какого-нибудь Клячкина. Всей этой компании. То, что слушала техническая в большей степени и филологическая интеллигенция.

Что это за песни? Вот в этих песнях в основном воспевался идеал мужественности.

Пойти куда-нибудь с байдарками в поход, залезть на гору и там, значит, укрепиться. Это очень нужно. Вот эти все путешественники... А.М. Городницкий. Ему уже 100 лет. Он все равно вспоминает как он там плавал на паруснике «Крузенштерн». Он это будет вспоминать и перед смертью, он всегда это будет вспоминать. Почему? - Идеал мужественности.

Дело в том, что мужественность тогда действительно требовалась. Но она требовалась не где-то там, она требовалась здесь, перед начальством. Эти люди были довольно трусливы, они не могли говорить начальству «нет». Они не могли выходить на площади и протестовать против ввода войск в Чехословакию. Они были «неразборчиво» (окружены? - uehlsh) подонками, они были … средненькими людьми, трусливыми, никакими, у которых лица были как этнографические лепешки. Вот этими жирными начальниками, которые в кресла свои вросли. И вот «там» надо было быть мужественными, но они не могли быть мужественными, поэтому они пили, поэтому они уходили в походы, поэтому они создавали искусственный идеал мачо: байдарочник, скалолаз и т. д. и т. д., какой-нибудь офицер... Юрий Ким поет про офицера гражданской войны, Городницкий поет про Пушкина и Лермонтова, которые там не сдались, Высоцкий — что кого-то «надо сбросить с перевала». Визбор поет , что туда-то надо пойти. Такой он - мачо. Походы, байдарка… Вот там - иллюзия героизма. Героизм востребован, он осуществляется где-то в другом месте.

Любопытный феномен: -Заменитель Хемингуэя. Но Хемингуэй был для них очень важной фигурой. Для Высоцкого очень важна фигура Хемингуэй. Для Визбора тоже, если вот вы тоже послушаете песни Визбора.

Я как-то просто дал себе труд и прослушал порядка 200 песен Визбора. Мне было интересно, что это такое, чтобы я говорил компетентно. Он как никто похож на Хемингуэя. Рубленые фразы, телеграфный стиль, диалоги чисто хемингуэйевские… довольно талантливо, кстати, выполнено.

Эти люди ( «шестидесятники» - uehlsh ) слушали бардов, эти люди слушали Высоцкого. То есть это был особый культ мужественности. Это люди, которые подражали Хемингуэю. Это люди, которые подражали во-первых его образу, образам его героев. Вот этих мужественных сильных людей, и, во-вторых, это люди, которые подражали его стилю. Т.е., если вы послушаете песни Визбора, что может делать и не стоит конечно, но почему бы и нет в конце концов.

Чтобы понять как жили люди надо действительно эти песни послушать. Они удивительным образом отражают это любопытное время. Чтобы понять, что такое 60-е годы в СССР, действительно надо послушать. Высоцкого даже не стоит, а вот Визбора, пожалуй, стоит с Городницким. И вот вы увидите, что Визбор, который был очень чуток, он был одаренный человек . У него было хорошее чувство слова, и он очень копировал метод Хемингуэя в своих песнях. Это действительно поразительно . Вот этот лаконизм, обилие существительных, зрительные образы, фрагментирование реальности — это то, что проходило у него очень талантливо во всех песнях. И мужественный герой, который идет, ниче не боится, пьет, курит строго, задумчив,герой действующий. Отнюдь не какой-то там умник в очках, который и рюкзак-то поднять не сможет, увы, а серьезный мужчина.

На самом деле это был неправильный образ, это был искаженный образ Хемингуэя. Хемингуэй писал не о том. Он писал не о физической силе, он писал о совершенно других вещах...

Я не люблю 60-ков, я не люблю бардовскую песню, я не люблю Высоцкого, Визбора и Окуджаву по одной причине. По причине того, что для них вот этот «культ мужествености» не был настоящим. Он был формой компенсации. Эти люди должны были быть мужественными у себя дома, где они не могли быть мужественными, на работе — с ужасными жуткими начальниками, они не могли быть мужественными там, где требовалась настоящая мужественность. У себя на работе они вели себя очень не храбро, в быту они вели себя очень не храбро. Они в реальном социальном пространстве вели себя не храбро. И вот этот культ мужественности : альпинизм, рыбалка, скалолазание.. Вот эта удаленнасть от мира. Там было легко быть мужественным. Штурмовать какие-то перевалы и так далее. Вот об этом думать, об этом рассуждать - это как раз было компенсацией. Это не есть мужественность. Мужественность была действительно была востребована этим временем. Но эти люди не могли ее предложить. Вот за это я их не уважаю. Это не значит, что я вел бы себя иначе. Я бы наверное тоже как дурак ходил бы в походы и пел бы со своим родителями эти песни. Но для меня это не вызывает большого уважения потому, что это компенсация. Мужественность она должа актуализироваться там, где ты сыществуешь. Это легко легко влезать на какую-то гору. Кажется: «ой нет, это нелегко, мы ее там ее штурмовали 2 дня.» Ну и что собственно? Ты .бы лучше на работе в лицо своему начальнику что-нибудь сказал.Или где-нибудь проявил бы себя как честный человек. А что ты там сотрясаешь где-то воздух на перевале, кого это волнует? Это форма трусости на самом деле, корторая надевает на себя маску мужественности. »

Вывод:

Андрей Аствацатуров очень жестко прошелся по шестидесятникам.

Но наверное не так глубоко и тонко как Марлен Хуциев, снявший фильм «Июльский дождь» ( 1966г ). В нем одну из ролей играл Ю. Визбор и пел свои песни. Поэтому очень любопытно посмотреть эпизоды фильма, где сыграл бард ( ИМХО себя ).

Смотрим нарезку фрагментов из фильма с участием Алика — Ю. Визбора, держа в памяти: «суровое лицо, доброе, но сильное, грубый свитерок такой и в глазах какой-то прищур.

Рубленые фразы, телеграфный стиль, диалоги чисто хемингуэевские… »

Трубка Алика, которая подчеркнула еще одно подражание Хемингуэю, добила меня окончательно! :)

Просьба главной героини фильма Алику «не петь» вынесла окончательный вердикт такого рода «мачо» и шестидесятникам вцелом:

Источник: uehlsh.livejournal.com

Комментарий редакции "Закон Времени": "Идеалы и Цели: На пути к созиданию":

Очень важно, чтобы мужской потенциал и романтизм не сливался где-то далеко от быта, а с прицелом на будущее был направлен на строительство такого бытия, опыт которого будет важен всей человеческой цивилизации. Следует обустроить алгоритмику жизни по-новому так, как мы мечтаем, и вложить освоенные алгоритмы новой культуры, быта и управления им - в руки женщины, как это сделано было с техносферой. Все остальные предложения для русского человека на сегодня являются губительными, уводящими от решения главной задачи на тысячелетия вперёд.

Конечно, громкие идеи о «покорении космоса», о строительстве «бамов», прочих «лесопроводов» с газопроводами и другие романтизируемые направления будут будоражить умы доверчивых граждан ещё долгое время, предлагая слить свой энтузиазм, и уводить внимание сознательного большинства от главной «стройки» человечества — строительства справедливого общества руками людей, освоивших человечный тип строя психики. Если 20 век был под лозунгом освоения техносферы и прогресс видели в этом, то в 21 веке видимо «решено увидеть» прогресс в уходе от техносферы. Но главный вопрос о полезности такого «прогресса» для нравственного преображения человека обходится стороной.

Однако концептуально определившимся людям должно быть очевидно, что бросаться с головой и сливать свой потенциал в угоду новым-старым вождям, действующим по принципу «Цель оправдывает средства» - это не выход, даже если, как показывает практика жизни, этот выход оглашают праведники, посланники Бога. Всё доводится до абсурда и сливается в небытие по причине: «Каким ты был, таким остался, орел степной, казак лихой». Решение проблем общества принято начинать с общества, а не с себя; со следствия, а не с причины. Выход же очевиден: воспитать людей, преобразив цивилизацию обезьян, в цивилизацию Чело-Веков, всё остальное вторично по отношению к этой цели.